Это наш с тобой секрет

Лето было жарким. Глядя в окно, на плавящийся под утренним солнцем Мидгар, Тсенгу оставалось лишь мечтать о свежем морском ветре, наполняющем парус, и упругой доске, скользящей по волне. Может, в теории туркам и полагался отпуск, но реальность была неумолима. Все время находились неотложные дела и важные миссии, поэтому в конце года всем выдавали компенсацию... немаленькую, но заменить солнечных дней она не могла.

Замигал конверт в углу экрана - новое сообщение по внутренней почте. Вызов от Вердо. Тсенг взял сводку происшествий за прошедшую ночь и отправился к начальству. Шеф слушал доклад, но думал явно о чем-то другом, а под конец вообще перебил на полуслове:

- Тсенг, хочешь в отпуск?

Вутаец так удивился совпадению вопроса и собственных недавних мыслей, что в ответ смог только кивнуть.

Вердо немного помолчал и добавил:

- Только есть одно условие...

- Он будет в феврале? - слабая попытка шутить в тон начальству. Тсенг уже понял, что Вердо издевается.

- Нет, он будет завтра, но ты должен будешь поехать в Коста-дель-Соль... на весь месяц.

Заманчивое предложение, но Тсенг ощутил, что Вердо еще что-то недоговаривает, и продолжал вопрошающе глядеть на него.

- И там ты будешь... "присматривать" за Руфусом. Неофициально, конечно.

"Вот оно что..."

- Президент не хочет, чтобы он ехал туда один, а Руфус не хочет шумихи и официоза. А так... он на каникулах, ты в отпуске... и все довольны, - Вердо вымученно улыбнулся.

Тсенг не сомневался, что Шинра-старший велел послать именно его. Разумеется, лучше подсунуть сыну турка, чем потом расхлебывать проблемы с каким-нибудь отвязным красавчиком, которого Руфус подцепит на пляже. Старому цинику, безусловно, известно об их с Руфусом отношениях. Отношениях...Стоит ли лгать себе? Не было ни постоянства, ни теплого ощущения связи. Руфус появлялся без предупреждения, врывался в его жизнь водоворотом встреч и жарких свиданий, потом исчезал на недели, а иногда и месяцы, и даже не звонил. Тсенг мог, если хотел, узнать все о его жизни, знакомствах и перемещениях - за сыном президента, разумеется, тщательно наблюдали - но что при этом было у него на уме, ни в одном отчете не писали. Руфус был студентом престижного университета и частенько вел себя в стиле "золотая молодежь", презрительно и высокомерно обращаясь с окружающими. Собственно говоря, Тсенг понимал, что и его самого Шинра-младший ни в грош не ставит. Он с апломбом отдавал приказы, ни капли не сомневаясь в том, что турк немедленно подчинится. Тсенгу порой так хотелось захлопнуть дверь у него перед носом, заявить, что у него срочная работа, заставить себя прекратить это бессловесное покорство. Но…но, говорил он себе, поздно. Поздно. Говорить "нет" этому наглому мальчишке нужно было, когда он пришел в первый раз, когда прижал его к стене в офисе и настойчиво поцеловал, крепко притянув за галстук. Он сдался раз и навсегда, закрыв глаза в тот момент, когда его губы дрогнули навстречу этой несокрушимой уверенности в себе.

Тсенг твердо посмотрел на Вердо:

- Разумеется, сэр. Я согласен.

***

Залитая солнцем терраса. Цветущие ветви ниальвы слегка колышет легкий бриз. Несмолкающий голос прибоя. Поздний завтрак.

- Не знал, что ты носишь украшения, - Руфус поставил чашку с кофе на стол, подошел и потянул за толстую витую цепочку, которая привлекла его внимание, блеснув золотом на открытой шее турка. Тсенг чертыхнулся про себя. В курортном городке легкая рубашка без рукавов с воротником в стиле "поло" была куда уместнее привычной официальной формы. Вот только он забыл снять…

- До чего уродливая и безвкусная вещица, - насмешливо заявил Руфус, рассматривая медальон овальной формы с незамысловатым цветочным орнаментом на крышке, выуженный из-под рубашки вслед за цепочкой. - Может, это все что осталось тебе на память от бедной покойной матушки? Или ты носишь у сердца фото какой-нибудь вутайской красавицы?

Тсенг молча пытался выхватить медальон из его цепких пальцев, но проиграл. Руфус щелкнул замочком и перестал ухмыляться, встретившись взглядом с собственным портретом. Повисло неловкое молчание…

- Значит, ты спишь со мной не только потому, что мой отец так приказал?

- Вряд ли он стал бы мне такое приказывать...

- О... он мог бы! - Руфус улыбнулся своим мыслям, их глаза встретились, и у турка перехватило дыхание - такой неожиданно искренней была его улыбка. - Тсенг, я не могу позволить кому бы то ни было думать, что чувствую к тебе нечто большее, чем мимолетное влечение. Президент, не задумываясь, уберет любого близкого мне человека.

Невесело усмехнувшись, он некоторое время молча смотрел на свое изображение, а потом продолжил:

- Этой сентиментальной побрякушке кое-чего не хватает, - Руфус на мгновение скрылся в комнате и снова вышел, неся маникюрные ножницы. Он отрезал прядь волос со своего виска и, аккуратно свернув её кольцом, вложил в медальон. Опуская тяжелую золотую вещицу обратно в вырез рубашки Тсенга, Руфус прижался губами к его уху и прошептал:

- Нужно только подождать. Пусть это будет наш с тобою секрет.

***

Поздним вечером, жадно целуя кожу, тонко пахнущую морем и соленым ветром, сжимая Руфуса в объятьях смуглых сильных рук, он был завоеван, но одержал победу, в бешеной гонке ударов пульса задохнувшись низким, животным стоном… Тсенг упал на влажные простыни и, хватая ртом воздух, подумал, что за каждое мгновение такой близости отдаст месяцы и годы равнодушной игры на публику.

И так прошел целый месяц. Самый счастливый месяц в его жизни.