Опасные сны

- Ворин! - щекочущий шепот прямо на ухо. Тихий и такой интимный, что против воли мурашки ползут по позвоночнику… - Ворин… ты… - короткое прикосновение теплых губ. Такое успокаивающее. - Ты опять кричал во сне… Что случилось? У тебя опять был кошмар?

Поворачиваюсь для того, чтобы увидеть насмешливые светлые глаза, такие добрые и встревоженные сейчас. Глаза самого близкого друга. Брата по оружию. И возлюбленного. И как я могу сказать ему, почему я почти каждую ночь просыпаюсь в холодном поту, почему так гулко и часто бьется сердце… пока человеческое сердце, еще умеющее страдать и любить. Как могу я сказать ему, что вижу в этих страшных снах, в кошмарах, липких и тягучих, как зыбкий песок, что накрывают с головой и затягивают на дно самых ужасных фантазий? И нет от них спасения.

Разве могу я сказать ему, что видел какие-то мгновения назад свою смерть от его руки? Разве могу поведать, что скоро он назовет меня предателем и сам же предательски пронзит преданное ему сердце мечом? Могу ли я объяснить, что боль и скорбь, что терзают меня по ночам и заставляют стонать и плакать, как потерянное дитя - это боль и скорбь от знания, что весь Дом мой обречен на смерть. Что не останется ни единого человека на земле Тамриэля, что с гордостью сможет произнести: "Я произошел из Шестого Дома, Дома Дагот"…

О! Я видел. Видел и глупую, бесполезную войну, что терзала Тамриэль, и полчища чужеземцев, что звали себя слугами Великой Империи. Они осквернят наши Храмы, они навяжут нам новых Богов, новую жизнь, новых правителей. Они будут глумиться над нашим былым величием и нынешним жалким существованием. Данмеры будут их рабами. Пешками. Слугами. А те, кого сейчас мы с благоговением зовем Трибунал, будут с бессильной апатией взирать на падение народа из высоких дворцов и башен. И Альмсиви, твой новый друг, первым предаст наши идеи и склонит голову перед чужеземным господином.

Ты не поверишь мне. Я знаю. Как не поверишь и в то, что в глубоких пещерах зала Сердца Лоркана сумасшедший правитель двемеров и не менее умалишенный колдун творят новое Божество. Божество из металла, Божество без человеческих чувств, но наделенное вечной силой Сердца - Нумидиум.

Или нет, в Нумидиум ты поверишь - и это открыли мне сны. И это будет началом конца. И это предопределено.

Мои сны… с самого детства я вижу Сны. Опасные сны. Сны, которые сбываются. Сны-пророчества. Ужасные и тяжелые. Они приходят и рушат остатки моей жизни. Они вещают о том, что грядет и нет никаких сил изменить их. Изменить Судьбу.

И ты еще не знаешь того, что знаю я, но не в силах изменить: и бой в подземных переходах возле зала Сердца, и его "Зов". И - проклятье никчемных магических безделушек, что станут источником бед: падения Тамриэля и былой славы Трибунала, и моего несостоявшегося предательства, в которое ты, к сожалению, поверишь, и моей смерти и возрождения, но уже не тем Ворином, что ты знал и любил, но Проклятием Морровинда, насылающим божественную кару на всех, кому нет дела до судеб Тамриэля. А потом, я знаю, они станут и причиной твоей смерти тоже. И твоего второго пришествия… и только от тебя будет зависеть… Инструменты Кагренака… Сердце Лоркана… Наше с тобой общее проклятие и судьба…

- Ворин! Ты изменился в лице… - тихий шепот едва слышен, и голос пока еще полон нежности и сочувствия. - Друг мой, ты неважно выглядишь… всему виной эти проклятые кошмары?

Проклятые кошмары? А ведь ты прав. И я почти готов сказать тебе, почти готов открыть ту страшную тайну, что скрыта в сердце. И я почти готов ползать на коленях перед тобой и унижено просить не ездить в пещеры Сердца и не сражаться с Думаком… Нельзя! Этого делать нельзя!...

Но ты только ласково гладишь меня по волосам, успокаивая словно больного ребенка…

И я вдруг понимаю, что не могу ничего сказать тебе. Не могу. Твои теплые губы с нежностью касаются моей щеки, а пальцы осторожно и трепетно убирают волосы с лица.

Мы так давно вместе, но до сих пор я не могу привыкнуть к тому, как нежно и бережно ты ко мне относишься. Все еще не могу привыкнуть к легким, невесомым вначале поцелуям и прикосновениям, к пальцам, скользящим по моей обнаженной груди…

-Неревар! Пожалуйста, прекрати, - мой голос дрожит и прерывается, переходя на чуть слышный сдавленный стон, когда твои губы вдруг смыкаются на моем затвердевшем соске.

- Шшш, тихо! - твой горячий шепот сводит с ума. - Тихо, Ворин… Все хорошо… Я помогу тебе избавиться от твоих кошмаров…

Ты… такой теплый, живой, надежный. Знаешь ли ты, что спасаешь меня от безумия, от опасных снов? Наверное, знаешь. Потому так жертвенно и даришь свою нежность и тепло тела. Свою любовь… Только вся беда в том, что я не имею права на этот дар.

Я все еще слабо пытаюсь сопротивляться, уклониться от горячих настойчивых ласк, но распаленное прикосновениями тело уже пылает от неудовлетворенного желания. С губ против воли срываются стоны, и разум окутывает сладкая пелена… и больше нет никаких кошмаров. Никаких страшных пророчеств… Только ты и я. И этот неторопливый, древний как мир ритм, в котором двигаются наши тела и сбивается дыхание…

Ты смотришь на меня устало, но нежно, - осторожно сжимая мои пальцы.

- Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя, и как сильно беспокоят меня твои кошмары…

Я растерянно молчу, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Что я могу ответить тебе? Ты не поймешь. Не поверишь. Посмеешься над моими глупыми страхами.

- Хорошо, можешь ничего не говорить, - вдруг отрывисто произносишь ты. - Завтра на рассвете я выступаю в поход против Думака и Кагренака. Ты поедешь со мной, Дагот?

Я замираю, чувствуя, как сердце ухнуло куда-то вниз и мелко-мелко забилось. Так скоро? Но ведь я… И так официально… После всего того, что было сегодня ночью? Дагот. Не Ворин… Немота почему-то сковывает губы. Я все еще силюсь рассказать, что мучает меня в кошмарах, так близко, а ты не видишь, не замечаешь этого… Я должен! Я пытаюсь сказать, но голос меня не слушается. Я пытаюсь кричать, я хватаю тебя за плечи и трясу, как куклу, но ты только смотришь мимо меня пустыми глазами. Сквозь меня… Словно меня больше нет рядом с тобой… смотришь, а губы так ясно шепчут мне то, чего я больше всего в своей жизни боялся услышать от тебя. Одно только слово: предатель…

… В холодном поту я открываю глаза, которые теперь уже привычно взирают на мир сквозь прорези проклятой золотой маски. Отряхиваю с подушки красноватый вулканический пепел: он здесь повсюду… Он забивается в волосы, оседает на постель и одежду. Попадает в пищу, но мне уже давно все равно. Несколько веков как я здесь. Несколько веков, как нет со мной того, кого любил я больше жизни, того, кто предал мою любовь и убил меня.

Даже если бы ты был жив, то вряд ли узнал бы меня сейчас - мое лицо, сокрытое под золотой маской первого Нумидиума, обезображено глубокими шрамами и ожогами, тело мое, измененное силой Сердца Лоркана, вещи, что вознесла меня и погубила, превратилось в тело монстра.

Ты же остался в памяти все молодым и прекрасным, как в тот далекий наш последний вечер.

Все изменилось в мире Тамриэль. Сбылись самые кошмарные мои пророческие видения. Трибунал пал, Империя правит Морровиндом, Вивек слаб и прячется в своей башне, а ты… погиб и погребен много веков назад, несмотря на пророчества, говорящие о твоем новом возрождении.

И только сны… Мои сны остались прежними. Давным-давно они говорили о будущем, сейчас они напоминают о прошлом. Мои опасные сны. Сны, которые довели меня до того, что я стал чудовищем и потерял все, что было мне дорого.

Только сны и остались мне, Спящему Властелину Красной горы. Только сны и слабая надежда, что они сбудутся полностью. Что я еще увижу тебя.