В вечности…

И мы воевали
И даже любили.
Какими мы стали.
Какими мы были…

Замерший серый рассвет. Холод. Кофе с коньяком. Грею пальцы о чашку.

Отсюда прекрасный вид на сад. Если бы я когда-нибудь в жизни удосужился полюбить цветы… А так я просто знаю, что вид - прекрасный.

Обжигаю губы кофе.

Комма теперь нет и не от кого ждать вызова. Но я жду. До сих пор жду твоего вызова, мой принц. Мне кажется, я дождусь его.

Я теперь не смотрю на небо.

Еще глоток. Резкий свежий воздух.

Смертельно устали,
Себя надломили.
Надежнее стали
Когда-то мы были.

А он ведь здесь. Эйрел… Недалеко. В масштабах одной планеты - уже сравнительно недалеко. Но я не вижу его. Сознательно. И я не уверен, что, возьми я его за плечи и разверни к себе, он бы заметил меня.

Я и не хожу никуда. Не потому, что не могу или не стоит. Я не хочу ничего неправильного. Хотя бы сейчас.

Серый взгляд - знакомый и такой чужой - сквозь меня - что может быть неправильней и непоправимей?

Задумчиво крошу хлеб. Дурная старая привычка.

В безумье врастали,
Безумства - забыли.
Мы верными стали
Одной только были.

Я слышу, как он входит. Через мгновенье его ладони - у меня на плечах. Негромкий голос:

- Джес, ты давно уже встал? Что так рано сегодня?

- Во-первых, доброе утро, Айвен. Во-вторых, дорогой племянник, прежде чем войти, надо было постучать. В-третьих, вопрос некорректен. Я не "уже встал". Я вообще не ложился.

- А у меня утро, - садится прямо на пол, у ног, - я не люблю четкие мысли утром. Не мучай меня, дорогой дядя.

- Не мучать? Ты не по адресу.

Тихий смешок. И тут же кладет голову мне на колени. Сдавленно:

- Джес… Мне плохо. Так… тяжело…

Зарываюсь пальцами в короткие темные волосы, почти шепчу:

- Знаю. Все будет хорошо, малыш.

Поднимает на меня почерневшие глаза:

- И ты в это веришь?

- Нет.

Прерывистый вздох:

- Я люблю тебя.

- Я знаю.

Пространство и время
Себе подчинили.
Заброшены всеми,
Так… кем же мы были?

Налетевший ветер шевелит листья на деревьях. Смотрю в окно, сделав глоток остывающего кофе, теперь - с привкусом пережаренных зерен. С привкусом горечи…

Здесь он еще или уже ушел? Я не знаю. И не хочу почувствовать, узнать любой ответ из двух возможных.

Из трех возможных… А был ли он?

Он - моя сумасшедшая больная фантазия? Или я - его сон?

Кто ответит, если никого нет? Я никуда не хожу.

Боюсь увидеть пустынные улицы, без единой души, - отпечатки в моем сознании? Или - исчезнуть в сером безжалостном дневном свете?

Он никогда не спрашивает меня, кто я: спасшийся чудом, или беглец, или призрак…

Ведь я не смогу ответить.

Январь-февраль 2006