Следы наших ног

Говорят, что в день нашей смерти придет ветер. Он сотрет следы наших ног, чтобы не казалось, что мы все еще живы. Здесь с этой задачей прекрасно справится дождь. Он льет уже которые сутки, и не разобрать, где оканчиваются горы и начинается низкое серое небо. Туман висит рваной паутиной, со склонов с ревом низвергаются мутные потоки, под ногами чавкает непролазная грязь.

Анджил возвращает мне рацию.

- Вертушку уже готовят.

Он мнет пальцами отсыревшую сигарету, потом со вздохом отправляет ее обратно в пачку.

- Сеф, что ты сказал этому штабному, что он стал такой шелковый?

- Раком пообещал поставить, за некомпетентность и нарушение субординации.

Долина, скрывающая монастырь, маячит внизу загубленной акварелью. Мы лежим на мокрых камнях и по очереди рассматриваем ее в бинокль.

- Как думаешь, не подорвут нашего приятеля? "Зеленка" в этом квадрате плотная, самое то.

- Сильно сомневаюсь. В радиусе пары десятков миль ударной материей даже не пахнет.

- Причем здесь материя? Шарахнут с ПЗРК и пиздец, готовь площадку на небесном аэродроме.

- Местные скорее удавятся...

Анджил переворачивается на спину, подставляя осунувшееся лицо дождю.

- Домой бы…

Я прикладываюсь к фляжке с рисовой водкой.

- Задворки мира, мать их… Даже выпить толком нечего.

Напарник беззвучно смеется.

- То-то я заметил, ты эту дрянь литрами глушить стал, - Анджил стаскивает перчатки и перекатывается на бок. - Завязывай, душу таким макаром все равно не согреешь.

В тени прорезиненного капюшона его глаза кажутся совсем черными. Широкая ладонь ложится мне на затылок, и я вновь удивляюсь, какими ласковыми могут быть эти руки, способные сломать человеку хребет без особых усилий. Поглаживающими круговыми движениями пальцы скользят вниз по шее, насколько позволяет кожаный воротник, и снова вверх, перебирают короткие пряди, выбившиеся из собранного наспех хвоста. Анджил… Сколько себя помню, его прикосновения никогда не вызывали у меня желания отодвинуться.

В монотонный шорох дождя вклинивается новый звук, и в просвете между горами показывается узкое рыло вертолета. Стремительно ныряет вниз, к цели, обтекаемое хищное тело.

Стрелок работает добросовестно – сначала равняет местность ракетами, потом методично расстреливает из пулемета все, что еще шевелится. Мир вокруг рассыпается на сотни радужных осколков, которые тут же подхватывает порыв ветра, заплетает-закручивает в колючую спираль.

Мы начинаем спускаться в долину и выходим к монастырю, когда вертолет уже завершает свою часть операции. У ограды полыхает расцветающий жасмин, и бутоны на черных ветках дрожат недолговечными янтарными каплями...

"Одноглазый вызывает землю, Одноглазый вызывает землю."

- Слышим тебя, Одноглазый, мы на месте.

"Я закончил, возвращаюсь на базу. У ворот оставил вам сюрприз."

При виде небольшого пластикового контейнера с эмблемой ШинРа Анджил довольно хмыкает. Еще бы – материя в Вутае встречается еще реже, чем нормальная выпивка. Оставив напарника паковать сокровище, так неожиданно свалившееся на нас с неба, я тщательно обыскиваю развалины.

Ни укреплений, ни техники, ни схронов с оружием… Только ржавый мотоцикл, наполовину вросший в землю, сарай с нехитрым крестьянским имуществом и качели на кривой разлапистой вишне. И даже запах благовоний, который все еще висит над разрушенным храмом, не в силах перебить вонь горящей плоти.

Хмурый Анджил сидит на корточках возле колодца. Здесь лежит тело совсем молодой девчонки, будто смятый в порыве раздражения бумажный веер - она бежала через двор с корзинкой белья, и теперь полотенца валяются на земле. Осколок разворотил ей грудь, и дождь недовольно бормочет, слизывая кровь и расправляя обрывки монашеской одежды.

Анджил кивает на ладони покойницы.

- Готов поспорить, она в жизни не держала ничего тяжелее мотыги.

- Другие тоже, но мы вряд ли сможем убедиться в этом – тела слишком обгорели. Эти блядские хижины вспыхивают мгновенно, а под пулеметами у них вообще ни единого шанса не оставалось.

- Короче, здесь были одни гражданские. Не в моих правилах обсуждать приказы командования, но… ебал я в рот подобные миссии.

Голос напарника звучит буднично и, казалось бы, равнодушно, но я знаю - Анджил не умеет делить мир на черное и белое по приказу сверху.

Дождь усиливается, чтобы скорее смыть все следы, ведь мертвым среди живых не место. И только нам он помочь не в силах - в нашей памяти война выжгла свой след каленым железом, который останется, пока не придет наше время кануть в небытие. А пока - нам с этим жить.