Проект

Каждое действие рождает противодействие.

Звук шагов в тишине коридора будит воспоминания о совсем другом времени и другом коридоре. Других чувствах.

— Здесь.

В мако-свечении Гаст кажется призраком, болезненной копией самого себя. Нерешительной и трусливой. Чёрт возьми, хочется крикнуть Ходжо, что ты стоишь?! Но Гаст слишком неуверенно проводит рукой по лбу, стирая холодный пот, чтобы Ходжо мог сказать это вслух. Он помнит, как сам оказался перед ней впервые.

— Она Древняя, — наконец на выдохе произносит Гаст.

Ходжо кивает.

— Я не могу поверить, что мы всё-таки смогли…

— Можешь открыть, — говорит ему Ходжо, — она неживая, — усмехается он. — В конце концов, это был твой проект, — великодушно добавляет в конце, словно забыв, что за четыре месяца подготовки Гаст провёл в лаборатории не более трёх недель. Слишком занят с вездесущим мако, чтобы тратить время на не одобренные ещё разработки. Ходжо надеется, что и следующие четыре месяца Гаст также исправно будет генерировать Ультима-материю, забыв о Нибельхейме. Но тот медленно тянется к контейнеру, и становится ясно, сколько утопии в этих мечтах.

Годы оставили отпечаток на его лице. Ему должно быть тридцать пять или тридцать шесть, но на вид — все пятьдесят. Гаст смотрит на неё прищуренными глазами. Проводит по стеклу кончиками пальцев, очерчивая линию подбородка. Гаст будит в Ходжо ненужную ревность, ведь всего пару дней назад Шинру не интересовали Древние. Лишь мако… Сейчас — спасибо Земле Обетованной и тем идиотам, что верят в неё — всё изменилось.

— Она… Я думал, она выглядит иначе, — произносит, в конце концов, Гаст.

Ходжо неопределённо пожимает плечами. Он тоже думал. Представлял, какая она — тонкая, светловолосая, красивая? В его мыслях она странным образом сливалась с воспоминаниями о Лу.

— Да.

— Думал, будет похожа на… — Гаст рисует в воздухе неопределённую фигуру, — ну, понимаешь, — улыбается он, вызывая у Ходжо внезапный приступ раздражения.

— Мы учёные, — очень хочется закурить, и Ходжо хлопает по карманам, но напрасно. — С твоей практикой давно пора перестать верить в… — он повторяет недавний жест Гаста. На секунду воцаряется пауза.

— Теперь ясно, почему они зовут тебя Док, — говорит Гаст. — Хотя ты не старше них.

Курить хочется всё сильнее. Во рту сухо, и пальцы теребят край пустого кармана.

— Мне всё равно, что говорят, — как обрубает Ходжо, — это проект.

Он опускает "твой", забывает о "наш", и в воздухе остается висеть недоговоренное "мой", расширяясь и расширяясь, заполняя всё вокруг, пока оба не начинают чувствовать, как это слово молотком стучит по затылку.

— Я поговорю с Президентом, — говорит Гаст, отступая от контейнера, — расскажу ему, как идут дела.

Ещё шаг назад — и он почти у двери.

— Наверное, стоит слетать в Мидгар.

Ходжо думает, что это хорошая, нет, просто отличная идея. Не мигая, он смотрит на старшего. Ждёт, когда пройдут положенные три минуты и тот, наконец, позволит себе уйти.

Действие рождает противодействие, но, если честно, Ходжо неинтересно, чем обернётся для него эта стычка.

— Как скажешь, — соглашается он.

Хрупкое равновесие нарушено, нити, связывающие его с Нибельхеймом, слишком прочны, и Ходжо рискует всем. Он знает, насколько убедительным может быть Гаст, если захочет, насколько внушаемым — Президент, а судьба, меркантильная дрянь, не даст второго шанса.

— Ты хочешь лететь сегодня?

И чувствует удовлетворение, когда Гаст утвердительно кивает в ответ.