Будни

* * *

- И не думайте вставать!

Медсестра грозно посмотрела поверх очков и для пущего эффекта погрозила пальцем.

- Еще одна такая попытка, и придется сообщить главному врачу.

Ценг устало поморщился. Сообщайте - хотелось сказать в ответ, хоть главному врачу, хоть президенту. Вторая неделя в больничном крыле - есть от чего сойти с ума, особенно от бесконечных мыслей о том, что произошло на той миссии.

- Хотя бы скажите... - начал он.

- Я ведь уже говорила, - усталый вздох. - С ним все в порядке. Ничего непоправимого.

Она мягко улыбнулась, как если бы улыбка могла подтвердить ее слова. Но нет - не подтвердить, не опровергнуть, и оставалось только ждать.

Нет ничего более ценного, чем жизнь человека - слова мальчишки. И твоей жизни, сказал он ему, твоей чертовой жизни! А так ли это?

- Можно мне воды?

- Конечно.

Через минуту стакан уже стоял на столике рядом с кроватью.

Нет ничего непоправимого, как ничего, что он не смог бы сделать, кроме, пожалуй, легкого движения рукой. Когда запястья переломаны...

- Сейчас... - медсестра засуетилась, поправляя покрывало, потом - поднося стакан к его губам.

- Не переживайте, - шепнула она тихо, - все и правда хорошо.

Вода - холодная, щекотная и свежая...

- Я знаю, - сказал он наконец.

Верудо пришел - сам пришел - через два дня.

Сел рядом, улыбнулся, поморщившись от боли.

Так значит ничего непоправимого? Хотелось отвернуться.

- Смотри на меня, - сказал он Ценгу. Тот нахмурился, но послушно посмотрел в темные глаза.

- Больше не рискуй собой ради других.

Ценг промолчал, и Верудо пришлось повторить:

- Никогда не рискуй собой ради других, ты понял?

- Да, сэр.

Старший кивнул, принимая ответ.

- Я тебе не верю, - сказал он, - но сделаю вид.

Оба замолчали.

Нет страшного в изломанных руках, моих руках. И в том, как ноет тело от напряжения и боли. Я знаю, что могу исправить все и научиться многому.

Шрам поперек твоей щеки - мой шрам. Не нужно знать, что скажет зеркало - ведь это все равно мой шрам.

Верудо улыбнулся, и Ценг почувствовал, как ноет рана на лице.

- Я буду помнить, сэр, - сказал он, отвернувшись.

- Спасибо, Ценг.

Еще одна улыбка, и - о, Господи - как больно!

* * *

Он ступал аккуратно. Грязь и мусор, мусор и грязь. Кровь? Ну, если только...

- Кладите осторожно!

Неприятный голос, как и все вокруг, стал логическим завершением картины.

- А, Ценг! Наш турк!

Ходжо покачивался с пятки на носок, руки в карманах халата. И Ценг готов был спорить, что сжаты в кулаки.

- И что вас привело? Работа? - Ходжо почти улыбался, - разве же мертвые ваша работа?

Ценг предпочел не отвечать. Вместо этого вытащил из кармана чистый носовой платок и протянул профессору:

- У вас кровь на щеке.

Ходжо машинально провел ладонью по лицу.

- И правда...

Посмотрел на перепачканные теперь пальцы, потер ими друг о друга - словно собирая соль в щепотку, а затем пробуя, как мельчайшие кристаллы перекатываются под подушечками.

- Вы думаете, они заслуживали второго шанса? - вдруг спросил он.

Да, неожиданный вопрос...

- А был второй шанс?

- Но вы хотели бы?

Ценг посмотрел ему прямо в глаза. Сумасшедший, билось в голове, но выражение этих глаз...

- Возможно, - медленно ответил турк.

Ходжо отвернулся и замолчал на время.

- Возможно, - передразнил он наконец и, заложив руки за спину, вдруг уставился в потолок, - Спроси Верудо, мальчик... Вторые шансы - полная утопия.

Он опустил голову и обернулся. Челка упала на глаза, скрывая взгляд.

- Для тех, кто нерешителен…

Ценг отступил на шаг.

- Для трусов! А ты не трус, ведь так?

И снова это "мальчик"...

* * *

Рено щелкнул выключателем.

- Ну вот, шэф, входите, располагайтесь.

Ценг скептически посмотрел в ответ, но вошел. Пустой зал казался сейчас огромным. После недолгих раздумий он решил, что чем дальше от монитора, тем лучше, но...

- Да вы не стесняйтесь, шеф, ближе, ближе… - Рено на секунду отвлекся от компьютера и хищно улыбнулся. - В конце концов, для вас стараюсь, - добавил он гордо и вновь принялся настраивать проектор.

Ценг устало развалился в кресле напротив экрана. Закинул ногу на ногу и подпер щеку рукой. Дарки, проскользнувшая следом за ними, улеглась рядом, положив морду ему на ботинок.

- Словно я просил.

- А вам и не надо, шэф, - возразил Рено, - по вам же видно, мучаетесь, страдаете.

Он окинул Ценга оценивающим взглядом.

- И спите, небось, плохо.

Вутаец неопределенно пожал плечами. Жест можно было расценить как "да", так и как "а не пойти ли тебе, Рено…".

Видимо, решив, что первое, тот продолжил:

- Круги под глазами, а злой стали - как эта псина.

Дарки недовольно повела носом и хмуро посмотрела на рыжего. Рено примиряющее поднял руки - без обид, малышка, без обид.

- Ладно, - наконец выдал он, - начнем?

Ценг криво улыбнулся.

- Если так не терпится.

- О, да!

И на экране появился первый слайд. Ценг сглотнул.

- Это что?

Улыбкой Рено можно было освещать улицы в темный вечер.

- Не узнаете? - Он уставился на слайд, склонив голову набок, - Ну, может ракурс не совсем обычный, но в целом…

- Да вижу я, кто это, - отрезал Ценг, - откуда… - он замялся, - снимок?

Рыжий хмыкнул и махнул рукой, пробурчав что-то невнятное про личные архивы.

- Вопрос не в том, откуда, шеф, - проникновенно сказал он, - а том, действует ли.

Ммм… Действует? Ценг поерзал в кресле, посмотрел на Рено, на снимок, ослабил узел галстука.

- Не исключено, - произнес он наконец, когда Рено уже почти прожег в нем дырку взглядом.

- Отлично! - воскликнул рыжий.

Дарки вновь подняла морду и сочувствующе ткнулась холодным носом Ценгу в ладонь.

- А теперь, шеф, повторяйте за мной: "Я фригидный".

Ценг устало и обреченно вздохнул. И как он только согласился на эту авантюру? Хотя, учитывая, что бутылка виски почти опустела к тому моменту, когда Рено выдал свою гениальную идею, все казалось почти объяснимым.

- Я фригидный, - грустно повторил Ценг, глядя на картинку.

Дарки лизнула его в запястье. Он посмотрел на нее сверху вниз и наклонился вперед.

- Я фригидный, Дарк, - сообщил он животному.

На этот раз она лизнула его в нос. Ценг рассмеялся, а Рено недовольно фыркнул и щелкнул мышкой.

- Не расслабляемся, шеф! Вам даже псина не верит!

Наверное, жалеть себя - недостойно, и трудности нужно переносить, сжав зубы, несмотря ни на что!

Ценг бросил взгляд на экран.

- Шеееф, - приглашающее протянул Рено.

Вутаец сосчитал в уме до десяти, и еще раз…

Кажется, вечер обещал быть очень долгим…