La luz

Creo que he visto una luz al otro lado del rio
Jorge Drexler

Тифа находит его утром на кухне. День за окном серый, запудренный сухим снегом. Клауд сидит на высоком стуле, скрестив ноги за стойкой. На нем привычная курьерская форма. Кепка с эмблемой лежит рядом с побуревшей внутри кружкой. Он чертит что-то на потрепанной карте.

- Эй, - негромко окликает его Тифа, - доброе утро.

- Привет.

- Я присяду?

- Конечно, - Клауд с громким скрежетом пододвигает для нее такой же стул. Тифа садится, их локти соприкасаются, и Клауд снова склоняет голову над своим чертежом.

- Эй, - Тифа слегка наклоняется к нему, стараясь заглянуть в глаза, - ты не выспался? Давай я приготовлю что-нибудь поесть?

С тихим шуршанием вертится на потолке вентилятор. За стенкой Марлен доказывает что-то Дензелу. Клауд собирает пальцем крошки со стойки.

- Нет, не надо. Я уже. Вы завтракайте, ладно?

Тифа протягивает вперед руку, но так и не дотрагивается до чужой спины.

- Конечно, - кивает девушка, быстро улыбнувшись. - Там, на комоде, список адресов на сегодня.

- Я разберусь, спасибо.

Северный кратер заволокло снегом. Северный кратер стал курганом. Туман спрятал его вершину. Основание загородили ледники. Зима откусывает от Геи по кусочку, по-змеиному пробирается в каждый дом. Леденит окна, остужает простыни. Никто ни о чем не спрашивает его. Из всех людей с ним общается только Тифа да дети.

Клауда это устраивает. Правда, клиенты бывают недовольны личностью разносчика еды и документов, но он хороший курьер, его научили успевать, поэтому от услуг их фирмы мало кто отказывается. Пешеходы тонут в прорубях уличных переходов. Вертолеты черными галками кружат над городом.

- Йо, когда ланч, пицца-бой? - для Рено не проблема приземлиться и на проспекте, распугав машины, словно мелких грызунов. Его яркие волосы в зимний день как пожар на снегу, из длинных губ вырываются облачка пара.

- Угощаю!

- Мне некогда, - Клауд приподнимает стопу, готовясь нажать на газ.

- Ну, как знаешь, - Рено, и его ледяная рубашка, и черный пиджак, и наушник рации в ухе остаются позади. Ни к чему это лишнее внимание.

Домохозяйка за прозрачной серой сеткой двери смотрит настороженно.

- Продукты доставлены, распишитесь, пожалуйста! - Клауд мнется по ту сторону. Сетка натягивается. Женщина делает шаг назад.

- Спасибо, - благодарит она из-за закрытой двери, - оставьте на пороге.

Снег напоминает выцветший пепел. За соседским забором захлебывается лаем собака.

- Мэм, мне нужно, чтобы вы расписались.

- Я не могу. Оставьте продукты у двери и уходите!

- Но...

- Да уходите же!

Клауд давит вздох и уходит. Собака рвется на цепи.

В постель ложиться больно. Ледяной лен простыней вцепляется в спину. Подушка душит затхлым запахом. Он может долго не спать, может не спать по неделе. Это нормально; это не болезнь и не геостигма. Только Тифа все чаще молчит по утрам, украдкой кидая на него испуганные взгляды. Снег сыпет все беспросветней.

- Плохая зима, - говорит Винсент. Они сидят все на той же кухне, над кружками клубится пар. - Я помню такие зимы. Они не заканчивались ничем хорошим.

В холодном мареве нераспогодившегося дня Тифа прикусывает губу. Дензел не хочет играть с Марлен. Фу - девчонка. С ней даже не подерешься по-нормальному.

Клауд разглядывает свои руки. Синие ленты вен замерли под кожей, тихо бьются пульсом на запястьях. В доме звонит телефон. Еще один клиент отказался от их услуг. С сапог Клауда стекает на пол грязная талая вода.

На их улице так тихо. Только иногда проедет грузовик старьевщика, да рассмеется Дензел, обсуждая что-то с соседским мальчишкой.

Тифа стучит чайной ложечкой о треснутую боковину кружки.

- Ты можешь ошибаться, - обращается она к Винсенту. Тот отворачивается к окну. И у Клауда ощущение, что они говорят о чем-то своем.

Снег ломко хрустит под подошвами, пальцы в обрезанных перчатках вот-вот примерзнут к посылочной коробке. Сегодня остался последний заказ.

- Давай я буду Клаудом, а ты будешь Сефиротом, - Дензел пихает другу палку от швабры.

- Не хочу, надоело, - тянет тот, - сколько можно в это играть.

- Нет, давай.

- Не хочу!

- Играй!

- Не буду!

- Ах, не будешь?

- Не буду!

- Получай тогда!

- Мальчики! - Тифа хватает разбушевавшегося Дензела за горячие плечи. - Ну-ка, перестаньте немедленно! Клауд, скажи им.

Снег засыпает замусоренный двор, накрывает старые шины, нагромождение досок, белит сиденье Фенрира. У Клауда заледенели кончики волос.

- Он хочет быть похожим на тебя, - щеки Тифы порозовели на морозе.

Они идут к дому полчаса спустя, все распри остались позади, а Дензел отправился к Микки пить какао с зефиром. Клауд слабо улыбается, останавливает ее и касается пальцами подбородка девушки. Она трется о его руку, мягко, нежно, ища покровительства. Все хорошо. Все будет хорошо. Они даже не ночуют в одной спальне, но время еще есть. Много щедрого, холодного, зимнего времени.

- Эй, курьер, прогуляться не хочешь? - голос Рено от холода звучит слабее, звонче. Двое Турков стоят почти у самых ворот, рыжий постукивает одной рукой по бедру, его напарник сзади как всегда невозмутим. Клауд хмурится, поворачиваясь к ним.

- Что вам нужно? - кричит Тифа, перекрывая шум начинающейся метели.

- Хотим выгулять твоего дружка, а то смотри, он совсем зачах, йо. - Рено идет к ним через двор, поскальзывается на валяющейся в снегу палке, чертыхается. Руд направляется следом. Клауд выступает вперед, загораживая собой Тифу.

- Я никуда не пойду.

- Да брось, это не займет много времени, - Рено, кажется, вообще не умеет стоять на месте: в нем все время что-то движется, меняется, отвлекает. Клауд пристально следит за бледной ладонью находящейся сейчас в опасной близости от пояса с электрошокером. - Слетаем, проветримся!

- Куда?

- К Руфусу Шинра, он истосковался по тебе, - Рено скалится Клауду в лицо, но в глазах скорее дружелюбие, чем вызов.

- И что будет, если я не отвечу взаимностью?

- Хватит ломаться, - Руд выступает из-за спины напарника. Тифа сжимает кулаки. Клауд делает шаг вперед, упираясь ему в грудь.

- Тихо, тихо ребятки. Тут как-то резко потеплело.

Рено вклинивается между ними, оттесняя коллегу назад.

- Не бесись Страйф, мы, правда, только поговорить. Пятиминутное дело, дольше пререкаемся.

- Ладно, - Клауд отходит в сторону, собираясь обойти нежданных гостей.

- Не надо! - Тифа удерживает его за локоть, но Клауд сбрасывает ее руку. - Тифа, иди в дом.

- Но....

- Иди в дом, Тифа.

Она повинуется, обернувшись напоследок, и Клауд остается без тыла.

- Я поеду на Фенрире.

- Ты полетишь с нами.

Он уже собирается ответить Руду, но Рено пихает его в спину.

- Ой блин, да кончай уже. Никто не собирается похищать твою драгоценную задницу, йо.

Метель настойчиво бьется о лобовое стекло, лопасти разбрызгивают снег, за окном вьюга больше похожа на туман.

- Блин, ну и погодка, - Рено ругается сквозь зубы, удерживая штурвал двумя руками, щурится на датчики.

Они с Рудом молча переглядываются, последний так же без слов кивает головой в сторону пассажирского отсека. Рено только хмыкает в ответ.

Клауд сидит на неудобной скамье, прижимая к себе Цуруги. Они могли бы спокойно добраться по земле и были бы уже на месте. Чертов выпендрежник - Рено.

Тифа прислала смску: "Если ты не вернешься через пару часов, я звоню Винсенту."

Клауд только вздыхает. В наушники раздается шипение, а потом:

- Не кисни там, скоро приземлимся, йо.

Кабинет президента нисколько не изменился, стал даже еще претенциозней после катастрофы. Вид на город заменяет масштабная голограмма, имитирующая вечерний Мидгар, утопающий в покое и благоденствии. Клауд не понимает, к чему вся эта показуха, а главное, зачем его привели сюда, ведь не впечатление же произвести хотят.

- Здравствуй, Клауд. Как добрался?

Шинра держится так, будто и не было никогда инвалидного кресла, покрывала, просьб о помощи и геостигмы. Турки замерли за его спиной, как выдрессированные звери. Даже Рено перестал дергаться, а смотрел теперь неподвижным взглядом куда-то Клауду за спину.

- Добрался с ветерком. Твоим сотрудникам не терпелось поскорее доставить меня сюда.

- Я думаю, они просто боялись, что вьюга разыграется еще больше. Погода, кстати, ужасная, не находишь? - Руфус сцепил пальцы на столе и улыбнулся своему гостю. - Аналитики в нашем центре прогнозируют гуманитарную катастрофу, если так продолжится еще месяц-полтора. Население крайне недовольно. Кстати, ты знаешь, в Мидгаре ходят интересные слухи, что на тебя все обозлились. Будто это ты наслал проклятие не только на город, но и на всю планету.

Клауд только хмыкает.

- Год назад ходили слухи, что геостигма лечится кровавыми жертвоприношениями. Ты позвал меня, чтобы обсудить городские сплетни?

- Ха, вы только посмотрите на этого выскочку. Как нос-то задрал, йо!

- Помолчи, Рено. Я позвал тебя, Клауд, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Ведь есть несколько вещей, которые известны нам, но неизвестны остальным.

Глаза Руфуса нехорошо поблескивают. Клауд мрачно смотрит на президента исподлобья.

- Не осталось таких вещей. Мне кажется, что в последний раз мы со всем разобрались.

- А мне кажется, нет. - Руфус убирает цветную голограмму, и вид ночного умиротворенного Мидгара сменяется смерчами снега и шквальным ветром, рвущими город на куски. - Ты никогда не задумывался о своей жизни, о ключевых событиях в ней? Понимаю, что вопрос банальный, но мне бы хотелось услышать твое мнение. У тебя ведь такая героическая судьба. Сколько раз ты победил Сефирота? - Шинра уже откровенно издевается - Четыре?

- Три. - Клауд смотрит ему в глаза, понимая, что еще одна подобная фраза, и он свалит. Пусть президент обсуждает нынешнюю ситуацию с кем-нибудь другим.

- Внушительный результат, - Руфус опускает веки, теребя в пальцах тяжелую по виду перьевую ручку. - А скажи, ты не задавал себе вопрос, почему это случалось? Все-таки три раза сражаться с сильнейшим воином на планете, каждый раз побеждать, чтобы потом все начиналось сначала. Это какой-то абсурд.

- К чему ты клонишь?

- Просто подумай, не хочешь ли ты нам о чем-нибудь рассказать.

Клауд внезапно ловит на себе сочувствующий взгляд Рено.

- Не понимаю, о чем ты, - отрезает он.

В кабинете повисает пауза. Шинра и Турки смотрят на него, он на них, и в этой дуэли Клауд побеждает. Усмехнувшись, Руфус отводит взгляд.

- Если это все, то я думаю, что могу идти. Спасибо, что отнял у меня два часа времени, и я не успел доставить заказ.

Клауд поворачивается, направляясь к двери.

- Как насчет доставки хорошей погоды? - окликает его Руфус - Хотелось бы получить завтра к утру.

- Ваш звонок очень важен для нас, оставайтесь на линии, - бурчит Клауд себе под нос, прежде чем зайти в разъехавшиеся двери лифта.

В доме стало прохладней. Он чувствует это даже через свитер и до горла застегивает молнию. У Тифы под майкой проступили соски. Она ни о чем его не спрашивает. Клауд целует ее в переносицу и проходит мимо.

- Давай до завтра.

- Спокойной ночи, - смотрит она ему в спину.

В комнате теплее, чем внизу. Он раздевается на ходу, кидает одежду мимо стула, ремни жалостливо звенят, ударившись об пол. Клауд как подкошенный валится на кровать. Он выключается раз в несколько долгих ночей бессонницы, не успевая даже накрыться одеялом. Ветер за окном бесится все злее. Клауд лежит на спине, повернув голову на бок, кожа покрылась мурашками, рука замерла на груди.

- Ну что, шеф? Наш гениальный план сработает? - Рено сидит на краю стола, бездумно ударяя ботинком о монолитное основание.

Ценг изучает погодные сводки по выплывающим из факса бумагам.

- Сложно сказать, но президент знает, что делает.

- Хорошо если так, йо, - Рено наматывает рыжую прядь на карандаш. - Хорошо, если так.

Клауд мечется по постели, то замирая на спине, то безуспешно пытаясь перевернуться. Колени согнуты и разведены в сторону, член пригнут к животу. Подушка под шеей промокла от пота. Пальцы сминают простыни. Он не может прикоснуться к себе, не может даже открыть глаза из-за слипшихся от слез ресниц. Буря за окном уже трясет стекла, вырывает ставни. Комья снега бьются о толстое стекло, будто штурмуя крепость.

- Сефирот, - хрипло зовет Клауд, - Сефирот.

Тифа не реагирует на эти стоны. Она лежит под одеялом, взрослая, онемевшая, ледяная и смотрит суженными зрачками в потолок.

Еще час, может быть, меньше - и все закончится. Но в этот раз что-то идет не так. Ветер слишком сильный, и за окном стало чернее, чем ночью. Крики из комнаты Клауда доносятся все громче, Дензел и Марлен могут услышать, испугаться. Тифа накидывает халат поверх пижамы и выходит в коридор. Дверь в спальню, конечно же, закрыта. Из щели над полом пробивается слабая полоска света.

- Клауд, - окликает она, стучась, - Клауд!

Ответа как обычно нет. Утром он даже не вспомнит об этом. Если, конечно, утро в этой темноте наступит. Нехорошее предчувствие распаляет кровь, учащает биение сердца. Тифа инстинктивно придерживает полы халата на груди и заходит в комнату. Внутри черно как на улице, только по центру ближе к потолку, покачивается голубоватый округлый сгусток энергии, издающий слабое свечение. Тифа недолго смотрит на него, а потом опускает взгляд ниже. Зажимает себе рот рукой.

Клауд бьется на кровати абсолютно голый, руки разведены в разные стороны, кисти то и дело сжимаются в кулаки, выше запястий они как будто пригвождены к кровати. Колени разведены в разные стороны и зафиксированы в таком положении, что непонятно, как Клауд умудряется сохранять равновесие. Пятки то и дело норовят скользнуть дальше, но этого так и не происходит. Член налился кровью и пульсирует, готовый к разрядке.

- Клауд, - произносит Тифа - О, Господи, Клауд.

Он поворачивает к ней лицо, в неверном серебристом свете на щеках блестят дорожки слез. Он встречается с ней глазами, но не узнает.

- Клауд! - Тифа бросается к нему, но ее с силой отбрасывает назад что-то невидимое, мощное. А Клауд заходится в крике, кожа блестит от пота, и этот блеск испаряется, переходя в свечение, затем обратно отделяется от шара, словно капая на простыню, забираясь Клауду между бедер, и крики его превращаются в хрипы, по лицу разливается бледность. Светящаяся субстанция густеет на глазах, вытягивается во что-то огромное, приобретает очертания, и Тифа распахивает губы в беззвучном вопле. Между бедер Клауда стоит на коленях Сефирот. Он тоже обнажен, его руки вцепились в щиколотки Клауда, разводя его ноги шире, Сефирот проводит языком от его колена до основания стопы, и Клауда пробирает новая волна дрожи. Мужчина толкается в него, глядя на Тифу из-под приоткрытых ресниц. Он не издает ни звука, только придавливает Клауда к кровати своим весом, он не берет его, а будто отрывает от него по куску каждым вторжением.

Клауд распахивает глаза, открывает рот, но не издает ни звука, и тогда в урагане метели, врывающимся в комнату, во вьюге и снежном смерче Тифа кричит вместо него.

Ее крик тонет в грохоте, а затем и в огне, потолок срывает, как сковыривают корку на ране, и наверху пламя и снег. Небо горит. Сознание Тифы воспринимает, происходящее урывками: Сефирот, возвышающийся над пожаром, у него из ладони вытягивается, змеится, появляется меч, тело обрастает доспехами, длинные волосы распугивают пламя.

"Ах ты, дьявол! Попал! Попал!" - кричит Рено откуда-то сверху грохоту сотен лопастей. Дети плачут где-то, она не может понять - где. "В Страйфа целиться!" - командует Рено, ветер разметывает огонь по кварталу. Она даже не успевает крикнуть: "Нет!" - вертолет падает, разрезанный пополам, взрывается. Она спешит найти Клауда, увести его отсюда. Сефирот парит в воздухе, замирая на бесконечные мгновенья, и даже воздух с лезвия Масамуне уничтожает все живое вокруг. Тифе кажется, что там внизу, под провалившимися досками второго этажа она видит Клауда, и девушка кидается туда, но Рено бросается ей наперерез. Они дерутся долго, некрасиво, неудобно, сцепившись, как две кошки. "Дура!" - кричит ей в ухо Турк, он сцепил Тифе руки за спиной, и теперь остается только вырываться, и поэтому она не слушает, а только дышит и пытается заехать пяткой ему в коленную чашечку. Деревянная стена, к которой он припечатывает ее, горячая и шершавая.

- Дура, остановись! - шипит Рено. - Что ты творишь, прекрати!

- Я спасу Клауда, - она говорит это скорее себе, а не Рено, но Турк вдруг отпускает ее запястья, встряхивает за плечи и переворачивает в свою сторону.

- Клауда спасешь? - от его волос пахнет гарью и бензином. - А кто будет нас спасать?! Твой Клауд притягивает Сефирота, как муху кусок говна! Сколько еще раз у нас тут все в клочья порвут, прежде чем до вас дойдет, тупые овцы. Это твой Клауд сам, или клетки Дженовы в нем, или маячок какой встроен, но только ты слышишь, он сам каждый раз, каждый чертов долбаный раз провоцирует его появление, а потом идет побеждать! Вот Сеф веселится-то а?! - Рено клацает зубами прямо у нее перед носом.

Тифа смотрит на него, лицо раскраснелось от близости огня. В щеку впилась заноза от деревянной стены.

Она не понимает, что говорит этот Турк, словно он вдруг перешел на вутайский.

Клауд выбирается из-под обломков, солджерская форма, как чешуя заканчивает облеплять его, Цуруги возникает как из воздуха. Он скользит взглядом по Тифе с Рено и устремляется вверх, к шуму отрубленных лопастей и скрежету горящего металла.

- Черт, плохо, плохо, очень плохо, йо.

Рено забывает про Тифу, грызет заусенец на пальце, надавливает на рацию в ухе.

- Шеф, у нас не получилось устранить объект. Они опять сцепились, что?.. Вас понял - ждать указаний.

Тифа смотрит на то, как две светящихся точки нападают друг на друга в заоблачной вышине, и ее накрывает старым, привычным облегчением.

- Клауд убьет его, - почти уверенно говорит она.

Рено морщится, отворачиваясь.

- Никто не может убить Сефирота. Единственный способ заставить его не возвращаться - уничтожить то, что каждый раз провоцирует его появление.

И тут до Тифы, наконец, доходит.

- Что ты такое говоришь?

Клауд приходит в себя от первого удара стали о сталь. Он не помнит, как оказался тут - на обломках чьей-то крыши. Сефирот напротив него, пожирает его зрачками, силуэт отбрасывает огромную горячую тень, ложащуюся накидкой на снег внизу.

Выше. Они оба отталкиваются и взмывают вверх. Искры от их ударов превращаются в молнии. Цуруги у Клауда в ладонях вибрирует от напряжения. Взмах - прядь серебряных волос превращается в ветер. Удар. Сталь кусает сталь. Сефирот подпускает его ближе, это ловушка, он открылся, Клауд не реагирует на уловку, а отступает назад.

Сила Масамуне обрушивается на него с гудением ветра, Клауд летит вниз и видит краем глаза полыхающие руины, черные вертолеты внутренностями наружу, одноцветные точки, мечущихся людей. Его глаза ширятся пониманием, губы сжимаются в нитку.

Он застывает, прогибается в воздухе, на короткую секунду цепляется за пикирующую вниз вертящуюся машину, лопасти разлетаются в разные стороны как копья, но секунды достаточно, и Клауд уже несется вперед. Сефирот ожидает его все там же, среди ледяных порывов смерчей. В абсолютном моменте тишины и черноты это похоже на белого мотылька по ту сторону стекла. Взгляд Сефирота застыл. Он ждет.

И Клауд бросается на него с криком, больше похожим на рычание. Он наносит удар, за ударом, шинкуя небо в холодные клочья, он хочет достать до улыбки Сефирота, но у него не получается. Не получается.

Выпад. Сефирот толкает его назад, Клауд летит, отражая его короткие быстрые атаки. Тот оказывается сзади, Клауд слышит его улыбку, а потом его снова кидает. На этот раз на уцелевшую плоскую крышу. Ее часто показывают в новостях. Отсюда транслируют прогнозы погоды. Сефирот идет по бетонному покрытию прогулочным шагом, Масамуне буднично покачивается в его ладони. Клауд хмурится, приподнимаясь на локтях, подтягивает к себе свой меч. Бросок. Он сам не успевает это проследить, не успевает понять, что произошло, но лезвие с ликованием впивается во что-то податливое, на Клауда летят темные брызги и удивление в глазах Сефирота смешено с удовлетворением.

- Хорошо, - произносит он. - Очень хорошо, рядовой.

- Да, - выдыхает ему в лицо Клауд. - Неплохо.

Они стоят, едва касаясь друг друга, так здорово, так нереально близко. Ладонь Сефирота у Клауда в волосах, дыхание вырывается облачками пара, металлом, темная струйка разукрашивает лицо. Клауд вытирает ее виском, опускает голову вниз, у него самого дыхание горячее. Ладонь увереннее сжимает лезвие Масамуне, вгоняет его в себя глубже. Клауд захлебывается, тяжело дыша. Пальцы в его волосах теплые, успокаивающие. Сефирот отпускает рукоятку, позволяя Клауду докончить начатое. Свободной рукой он придерживает его за талию. Их кровь смешивается у Страйфа на подбородке, темными каплями срывается вниз. И Клауд видит под ними Лайфстрим, безупречный, бесконечный поток, змеящийся до самого горизонта. Черные капли падают в него, образовывая волны. И одна большая, высокая волна уже движется к ним, Клауд хотел бы смотреть еще, но времени мало. Он отпускает оружие и вцепляется в Сефирота.

Руфус Шинра смотрит на то, как гаснут в секторе "С" две светящихся точки. Монитор идет помехами, даже спутникам в такую погоду не поздоровилось. Он пробует настроить картинку, но безуспешно.

- Господин президент, - голос Ценга в наушнике звучит глухо, но это очень подходит для предрассветного времени.

- Я слушаю.

- По предварительным данным обе цели устранены. Есть жертвы среди населения. Мы уже выслали бригаду тушить пожары. Понадобятся бульдозеры, чтобы разгребать завалы.

- Нужно проследить, чтобы к утру вся техника была на месте.

- Будет выполнено.

- Хорошо. Что девушка?

- По итогам медицинского осмотра, с ней и детьми все в порядке. За ними приедет Валентайн.

- Не позволяй ему шнырять там и заниматься расспросами. Надеюсь, Рено не очень трепался.

- Не более чем обычно.

- Хорошо. Держи меня в курсе происходящего.

Руфус отключается и смотрит из кабинета на свои владения.

Мидгар похож на домик внутри хрустального шара, полного воды. Шар перестали трясти и снежинки медленно оседают. Назавтра президент спрогнозирует синоптикам переменную облачность.