Давай пока никому…

***

Слышится шум, какой бывает, когда резко закрываешь дверь или ставишь на пол что-то тяжелое.

- Я сказала, нет! Ты туда не пойдешь, и не заставляй меня повторять, барышня!

- Почему нельзя? Объясни хотя бы!

- Это просто смешно! Ты, что, не понимаешь? Он слишком опасен, ему нельзя доверять!

- Неправда, он хороший!

- Во имя всего святого, что ты несешь?! Ты не видишь, что он просто использует тебя? И неизвестно еще для каких целей. Не понимаешь, чем это может закончиться?

В ответ раздается сопение, свидетельствующее о том, что, по мнению "барышни", ничем плохим это закончиться не может.

- И я уже молчу о том, что тебе просто рано об этом думать!

- Неправда! - возглас, полный душевного негодования. - Джульетте, между прочим, было всего четырнадцать, а ее замуж выдавали!

Пауза.

- Пускай даже так, но…

- Тебе просто завидно, да?! Завидно, потому что тебя никто не любит? - и дробный стук сандалий по лестнице.

Тифе приходится несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Она никогда не думала, что однажды встанет на страже чьего-то целомудрия, и сама мысль об этом могла выбить ее из колеи очень, очень, очень надолго.

Одного быстрого взгляда на часы хватает, чтобы убедиться - она почти опоздала.

"Ну нет. Убегу! Вот возьму и убегу. Правильно. Ее спросить забыла…"

Это просто - через окно к пожарной лестнице и вниз.

***

- Ты куда намылился? Опять к ней?

- Тебе-то что…

- Что значит "что"?! Вообще осознаешь, что ты делаешь? Они наши враги. Из-за них…да они там…я запрещаю!

Пауза, заполненная весьма решительным сопением.

- Рехнулся? Предатель! И… имей в виду, если сейчас уйдешь, можешь…можешь вообще не возвращаться!

- Ну и пускай.

Кададж онемел. Натурально. А когда наконец обрел дар речи, выяснять отношения стало уже не с кем.

Он постоял пару минут, а потом, сложив ладони рупором, прокричал вслед:

- И ужинать не получишь!

***

На улице дождик,
На улице слякоть,
А им все равно…

- Привет!

- Привет! Удрала?

- Угу. Не отпускали…а у тебя как?

- Ерунда, - Лоз осторожно берет протянутый зонтик. Он слишком маленький для двоих, да еще и дурацкого розового цвета, но это, в общем-то, не так уж и важно, правда?

Идут они вместе,
Один у них зонтик,
Идут из кино…

- Тифа такая вредная, - жалуется Марлин, прилипая носом к витрине кондитерского магазина. - Все время ноет, какие вы плохие и опасные. А я что, - она отворачивается от выставленных за стеклом тортов и пинает камушек, тот катится прямиком в лужу, - я виновата, что Клауд ее в кино не берет?

- Может, она кино не любит, - Лоз пожимает плечами. - Может, она бы лучше мороженое съела.

- Ой, не знаю… А тебя тоже ругали?

А что скажет мама,
А что скажет папа,
Когда будем вместе гулять?
Они ведь и так никуда не пускают,
С тобой не пускают играть…

- Да так, по мелочи… - Лозу ужасно не хочется ночевать на коврике у двери, тем более что погода испортилась окончательно. Но настоящий мужчина не должен беспокоить свою подругу такими мелочами. - А ты книжку-то принесла?

- Принесла! - спохватывается Марлин. - Как хорошо, что ты сказал, я бы и не вспомнила…

Найти свободную лавочку под достаточно густым деревом им удается быстро - дождь не располагает к прогулкам, и на улицах пусто. По-хорошему им бы тоже сейчас сидеть дома, в тепле…но когда твоя семья решительно против свиданий - каждая минута на счету.

- Мне только до темноты вернуться надо, - шмыгает носом Марлин, - а то Тифа в прошлый раз знаешь как раскричалась? Обещала это самое… папе моему пожаловаться, чтобы он разрешил меня ремнем наказать.

Лоз кивает с серьезным видом - его никто ремнем не наказывал, но он догадывается, что операция не из приятнейших.

- Ничего, - говорит он, - скоро привыкнут и ругаться перестанут.

- Хорошо бы. Я же тебе обещала свою комнату показать. Ну, там еще Дензел живет, но он мешаться не будет.

Книжка очень интересная, и они отрываются от нее, лишь дочитав до конца. К тому времени небо проясняется, и соседние мокрые скамейки золотятся в лучах заходящего солнца.

У Лоза звонит мобильник.

- Эй, Ромео! Нагулялся? - ехидно спрашивает Язу. - Пулей домой, Кададж только что решил, что пустит ночевать, если извинишься как следует.

- Дурак, - бурчит Лоз, убирая телефон.

Марлин смотрит с сочувствием: у самой таких полон дом.

- Тогда как - в пятницу? - спрашивает она.

- Не знаю пока. Попробую позвонить, как выяснится… Тебя подвезти?

- Только не прямо до дома. А то Тифа с ума сойдет.

Давай пока никому
Не будем говорить,
Пока не наступит такая минута,
Когда можно будет любить…

***

Зазвонил телефон. Клауд, который в тот момент оказался ближе всех, снял трубку:

- Алло.

В трубке некоторое время молчали. Потом фыркнули, захихикали и шепотом сообщили кому-то в сторону: "Отстань! Тебе надо - ты и говори! Мало ли что я обещал!". Клауд терпеливо ждал. Наконец на том конце провода выяснили отношения и старательно запищали:

- Здравствуйте, это подруга Марлин, можно ее к телефону?

Клауд вздохнул:

- Кададж. Тебя жестоко обманули, сказав, что твой голос похож на голос маленькой девочки.

Он подождал, пока в трубке прекратится истерический смех.

- Бра-атец, - протянул Кададж, которого, судя по звукам, кто-то усиленно пинал, - ну позови девчонку к телефону, что тебе - жалко, что ли?

- Я-то позову. Но если твой брат ей что-нибудь…

- Иди нафиг, - еще один приступ хохота и приглушенные звуки ударов. - Положи подушку, а то вообще никуда не пойдешь! Ой, это я не тебе…

- Я догадался.

- В общем, Лоз просил спросить, можно ли Марлин у нас пообедать, а ты типа разрешил. Все, зови ее.

Клауд помолчал, сдерживая желание высказать дурному юнцу все, что он думает о нем и шайке его братцев.

Марлин подслушивала из-за угла.

- Иди уже, Джульетта, - мрачно сказал Страйф, протягивая трубку, - тебя к телефону. И имей в виду, если я опять услышу от Тифы, что ты суп не доедаешь, все поездки в кино сразу же отменятся.

- А ты меня любишь? - Ага.
- А ты со мной будешь? - Ага.
Так будем мы вместе, так будем мы рядом
С тобою всегда…