The Last Word

Как давно он начал приходить к ней? Месяц назад, год, а, может, он всегда был здесь, только не помнил этого? Винсент сидел перед своей возлюбленной, что была заключена в кристалле на все время, оставшееся до естественной смерти Планеты. Он говорил с ней, думая, что она все равно его не слышит.

Он говорил, втайне надеясь, что она на самом деле его не слышит, потому что она не заслужила, чтобы он говорил ей такое.

-А все потому, Лукреция, что я соврал тебе. Я соврал тебе о том, что Сефирот мертв. - Если бы Винсент мог, он бы сейчас плакал. К его собственному сожалению, он забыл, что это такое. - Я врал, ты слышишь меня? Твой сын на самом деле - чудовище, он пытался уничтожить все живое!

Винсент подтянул колени к подбородку и зарылся в них лицом.

-Ты никогда меня не простишь, я знаю. Я убил твоего сына, и теперь я только надеюсь, что мне не придется делать этого снова.

Лукреция не шевелилась, навечно застывшая в кристалле. Принцесса вечной молодости, только вот никакой принц уже не сможет пробудить ее ото сна.

Винсент поднял голову - женский силуэт на фоне яркого света отражался в его красных глазах.

-Я просто не смогу убить его снова. Лукреция, прости меня, - прошептал он.

-Когда-нибудь я приду к тебе, и мы вместе будем спать до скончания веков, но это случится когда-нибудь очень нескоро.

Винсент поднялся на ноги и медленно подошел к кристаллу, оставляя отчетливые следы на глине.

-Он мне снится. Когда я попытался уснуть в прошлом месяце, он пришел ко мне. - Винсент осторожно притронулся к прозрачной поверхности. - Он говорил ужасные вещи, а я верил ему. С тех пор я не могу уснуть, потому что боюсь.

Винсент отдернул руку и вдруг всей грудью навалился на кристалл, как будто пытаясь обнять женщину, заключенную в нем.

-Я боюсь, - шептал он, - что он придет снова, а я буду беспомощен. Я грешен, Лукреция, и все мои грехи не искупить, даже если в моем распоряжении - вечность. И самый страшный мой грех - это Сефирот. Лукреция, прости меня, - губы Винсента почти касались поверхности кристалла, в то время как шепот его становился все жарче.

-Я только прошу простить меня за то, что он прокрался на твое место. За то, что я не могу ничего с этим сделать. За то, что я не хочу ничего с этим делать. Прости меня за то, что глубоко во мне живут теперь пятеро чудовищ, и пятое, - самое красивое из них и самое жестокое, - твой сын.

Винсент сделал шаг назад, чтобы взглянуть на Лукрецию. Она была там, внутри, по-прежнему застывшая в вечном сне, но Винсенту на мгновение показалось, что она совсем не спит. Более того, что она слышала все, о чем он говорил ей. Даже вроде она слегка нахмурилась и сжала губы.

Но то мгновение прошло.

Винсент вздохнул и повернулся, чтобы уйти. Он не видел, как откуда-то сверху, кружась, на землю медленно падало перо. Он не видел, как это перо опустилось, наконец, в одну из ямок-следов, оставленных тяжелыми сапогами Винсента на мягкой глине.

Винсент ушел, а перо осталось лежать на земле - большое черное перо, отсвечивающее синим в ярком свете кристалла.

Ангелы и демоны. Что они есть? Просто воплощение изначального противостояния, человеческое воображение, темная романтика или нечто большее? Как можно отличить ангела от демона?

Ангел стоял перед женщиной, застывшей в кристалле. Безо всякого выражения он смотрел на неподвижный силуэт.

Рука в черной перчатке легко коснулась прозрачной поверхности, там, где еще остались следы дыхания того, кто только что ушел.

-Винсент, - прошептал ангел. Потом он отвернулся и сжал руку в кулак.

По прозрачной поверхности кристалла пошли трещины, когда кулак с силой врезался в него.

Ангел расправил единственное черное крыло и повернулся к выходу из пещеры.

Женщина в кристалле снова осталась в пещере одна. Трещины искажали ее внешность, уродливыми щупальцами обхватив яркий кристалл.

Одна из трещин, проходя по ее лицу, заставляла женщину выглядеть так, как будто она плакала.

Маленькая трещинка…

Винсент Валентайн уже пятый день, сам того не сознавая, пытался решить один из вопросов, которым задавались философы вот уже добрых пятьсот лет. Можно ли убежать от самого себя?

Осложнения в случае с Винсентом заключались в том, что ему приходилось убегать не только от самого себя, но и от своих друзей.

В который раз за текущий час нажав на кнопку отмены вызова на отчаянно трезвонящем телефоне, Винсент покачал головой.

Тифа звонила уже в седьмой раз и Винсент уже с сожалением начал вспоминать то время, когда у него не было сотового телефона.

Винсент не прятался - он просто вспоминал прошлое.

Наше прошлое - то, что делает нас такими, какие мы есть. Но чтобы оно было настоящим, надо постоянно вспоминать его.

Винсент хотел помнить, потому что в его прошлом были редкие воспоминания. Например, кое-кто с очень красивыми зелеными глазами.

"Редкий" ведь почти синоним к "драгоценный"?

Зелеными глазами и серебряными волосами.

Потерянное сокровище, проклятое и никому не нужное. Сколько несчастий принесет оно тому, кто завладеет им? Сокровищем Винсента были его воспоминания.

О Сефироте.

Если твоим самым жутким кошмаром является ангел, означает ли это, что ты - демон? Если твоей самой заветной мечтой является ангел, означает ли это, что ты - демон?

Любить то, что ты боишься, бояться то, что ты ненавидишь или ненавидеть то, что ты любишь?

Какое оно, определение демона?

Весь багаж Винсента состоял из его пистолетов. Каждый из них был по-своему дорог ему и ни от одного из них Винсент не мог избавиться.

Винсент вообще не мог избавляться ни от чего ненужного.

Для "похандрить" лучше всего подходил городок Айсикл Инн. Снегопады, дожди, холод и отсутствие солнца - самое то для депрессии, из которой Винсент не вылезал последние два месяца.

Ну, вообще-то, Винсент всегда был в депрессии. Но последние два месяца это была депрессия, серьезная даже по его меркам.

Отпуск в уединенном домике в горах - что может быть лучше? Винсент так и думал, что ничего.

Чокобо Винсента мерной рысцой бежал по плотному насту. Сам всадник был глубоко погружен в себя и совсем не слушал того, что рассказывал ему его проводник, едущий рядом на голубом чокобо.

Маленький домик, укрытый громадными елями - именно так Винсент представлял себе его. Совсем неплохое местечко для того, чтобы предаться размышлениям о смысле жизни.

Или просто начать жалеть себя.

-Если вам что-нибудь понадобится, позвоните. Я бы не рекомендовал никуда уходить, предварительно не узнав прогноза погоды по радио. Здешние горы очень непредсказуемы.

-Благодарю вас.

Винсент проводил взглядом двоих чокобо - со всадником и без, - удаляющихся по той же самой тропе, по которой они приехали сюда.

Потом он подхватил сумку с пистолетами и поднялся на крыльцо.

Совсем-совсем неплохое место для того, чтобы попытаться забыть.

Сыны человеческие всегда считали ночь нехорошим временем. Ночью ничего не видно, ночью тебя окружает неизвестность, ночью страшные твари выходят на охоту.

Ночь приходит, ведя Смерть за руку.

Снег в полнолуние - это так красиво. Как будто звезды, яркие и крупные, плотным покровом легли под ноги. Маленькая иллюстрация к зимней сказке, которая не может никого оставить равнодушным.

Винсент сидел на крыше. Может быть, если бы он взглянул вниз, то застыл бы, не в силах не восхищаться пейзажем.

Может быть, если бы он не был так занят, разглядывая луну. Серебряную, холодную, жестокую царицу. Ту, что правит ночью и ту, чьи подданные - опаснейшие существа, когда-либо дышавшие морозным воздухом Айсикла.

Луна, по мнению Винсента, была его воплощением. Того, кто жил на обратной стороне луны; того, чьи зеленые глаза Винсент не мог забыть.

Волки воем посвящали свою жизнь луне; Винсент был готов посвятить ей свое существование.

Черный чокобо бесшумно ступал по снегу, безошибочно находя тропу. Желтые глаза птицы отражали мерцание снега.

Когда домик стал отчетливо виден, чокобо повернул голову и еле слышно варкнул. Избавленная от тяжести седока, птица радостно устремилась в лес. Снег заскрипел под тяжелыми сапогами, когда прибывший направился к крошечному домику, затерянному среди гор.

Бесстрастная богиня Луна услышала просьбы Винсента. Только вот сам Винсент еще об этом не знал.

Что обычно чувствует человек, когда исполняются его желания? Радость? Нетерпение? Легкое разочарование? Наверно.

Но никогда - страх, какой возникает, когда твои кошмары стоят перед тобой и холодно тебе улыбаются.

Старая пословица гласит "бойтесь своих желаний, ибо иногда они могут исполниться". Иногда старые пословицы бывают очень правы.

И снова об ангелах. Ангелы красивы, об этом говорится всегда. Ангелы сильны - они постоянно сражаются с противниками Господа. Ангелы полны величия и божественности.

Кто-нибудь когда-нибудь говорил о том, что ангелы добрые?

Винсент и Сефирот стояли друг напротив друга. От камина шел жар, огонь потрескивал, радио работало - все такое же, каким Винсент это оставил полчаса назад. За исключением Сефирота - его Винсент точно не оставлял.

Зеленые глаза, не мигая, следили за Винсентом из-под серебряных прядей, в то время как Сефирот стягивал перчатки.

-Здравствуй, - сказал он.

Люди не всегда желают чего-то для того, чтобы это исполнилось. Иногда они желают чего-то просто для того, чтобы пожелать. Как правило, такие желания начинаются с "если бы…".

Если бы Сефирот был жив…

Нет, "если бы Сефирот не был маньяком-массовым убийцей"…

Или, может быть, "если бы Винсент вмешался тогда пораньше, отговорив Лукрецию"?..

В любом случае, Винсент был уверен, что ни одно из его "если бы…" никогда не исполнится.

Ночь - время для странных и могучих существ, любящих вкус крови.

Сефирот всегда любил ночь.

-Винсент Валентайн, ты не находишь это грубым - даже не предложить гостю горячего чаю?

Винсент все еще стоял, не в силах отвести взгляд от Сефирота. Сефирот жив? Сефирот мертв?

В конце концов, Клауд постоянно общался с призраком Аэрис, почему бы Винсенту не видеть время от времени призрак Сефирота?

-Если ты думаешь об этом, - Сефирот очутился рядом с Винсентом, - то можешь убедиться сам.

Винсент почувствовал холодные пальцы у себя на шее. Сефирот улыбнулся и убрал руку.

-С возвращением меня.

Сефирот специально пришел к нему - широко раскрытыми глазами Винсент смотрел на своего гостя.

Сефирот оставил свои грандиозные злодейские планы по уничтожению мира, чтобы придти к нему, Винсенту? Поинтересоваться его здоровьем, порасспрашивать об общих знакомых, пожаловаться на современные нравы?

Винсент полез за пистолетом, который всегда носил с собой, в специальной кобуре - так, чтобы с легкостью можно было выхватить его. Но сегодня с легкостью не получилось.

"Смертельное пенальти" внезапно стал весить чуть ли не с полцентнера. С глухим стуком оружие выпало из ослабевших пальцев; Сефирот закончил произносить заклинание, - и черное облако окутало Винсента.

"Клауд должен знать" - последней мыслью пронеслось в голове у Винсента, прежде чем он упал без сознания.

"Винсент был захвачен врасплох" - именно так выразится Клауд после того, как он в очередной раз убьет Сефирота. И все с пониманием закивают, кидая сочувствующие взгляды на Винсента.

И когда это произойдет - если это произойдет - никто даже не заподозрит, что Винсент-то был настороже и вполне мог бы опередить Сефирота.

Если бы захотел.

-Только в супермаркете Айсикла - специальное предложение - пятнадцать процентов скидка на все доски для сноуборда! Подарки для каждого покупателя!

Винсент очнулся оттого, что радио надрывалось. Старые мембраны явно не выдерживали бодрого напора рекламы, время от времени, - когда напор становился чересчур сильным, - радио протестующе переходило на ультразвук.

Сефирот был здесь - Винсент понял это еще до того, как открыл глаза. Запах ли, особая аура либо шестое чувство, но Винсент никогда бы не ошибся, если дело касалось Сефирота.

Он был особенным. Или… он был особенным для Винсента?

Винсент шевельнулся, чтобы убедиться, что его и в самом деле ничто не держит, не сковывает и не связывает.

Сефирот стоял, прислонившись к стене, не сводя взгляда с Винсента.

-Ты свободен, Винсент.

Винсент приподнялся на диване, на котором лежал. Сейчас он, наконец, смог как следует разглядеть Сефирота, каким он стал. Смерть меняет человека, а многократная смерть - тем более.

Но Сефирот не изменился. Наверно, это из-за того, что он никогда не был человеком, если начать с этого.

Только громадные маховые перья единственного черного крыла трепетали, реагируя на малейшие воздушные потоки.

Наверно, Винсент должен был возразить Сефироту, что он никогда не был по-настоящему свободным. Отец, Шинра, Лукреция - они всегда владели какой-то частью Винсента.

Еще был сам Сефирот, который взглядом мог усмирить всех чудовищ, что жили в душе Винсента.

Нет, Винсент никогда не принадлежал себе полностью. Так же, как никогда не был абсолютно свободен.

У каждого из нас есть свой собственный ад. Адом Винсента стал маленький домик в горах, окружающих Айсикл Инн.

Хотя нет, ад - не жилище для ангелов, а именно ангел был сейчас рядом с Винсентом. Демоны и ангелы - вечные враги?

Маленький личный рай в Айсикле. Рай, температура в котором никогда не поднимается выше десяти градусов по Цельсию.

Винсента никто не держал здесь насильно. Его никто не связывал, не приковывал цепями к стене, не избивал для того, чтобы он не смог двигаться. У Винсента был выбор: остаться или уйти.

Оружие Сефирот у него отобрал. Это если не принимать во внимание то, что Винсент сам по себе был оружием.

Только вот это оружие никогда больше не сможет обратиться против Сефирота.

Винсент знал, что все грехи требуют искупления.

-А теперь сводка метеопрогнозов. Предупреждение всем, кто находится вне черты города: ни в коем случае не покидайте своих убежищ. Со стороны океана надвигается циклон, возможны бураны и снегопады. Ночью ожидается снежная буря. Температура: днем - минус пять, ночью - минус пятнадцать. Влажность высокая. Скорость ветра - семь метров в секунду… - Радио поперхнулось и замолкло, оставив слушателей внимать только завываниям ветра за окном.

Винсент взглянул на Сефирота, закрывшего глаза и думавшего о чем-то своем.

Казалось, выход был: броситься на Сефирота прямо сейчас, оглушить, а потом найти пистолеты и застрелить. И тогда, давно, выход был тоже: похитить Лукрецию, запереть ее где-нибудь и объяснять, что она не права до тех пор, пока бы она это не поняла.

-Похоже, ты не сможешь уйти. А жаль, я давал тебе такую возможность. - Сефирот открыл глаза и, даже не взглянув на Винсента, прошел мимо него к окну.

-У тебя все равно осталось еще два часа, чтобы уйти. - Сефирот смотрел в окно, присев на подоконник. - Но в этом случае, Винсент, ты не узнаешь, зачем я здесь.

Выход был, Винсент знал об этом. Но иногда хочется просто остаться, не пользуясь никакими выходами.

На Северный континент надвигалась буря. Жители Айсикл Инн, привычные к частым бурям в это время года, попрятались по домам. С утра по всему континенту радио выкрикивало предупреждения для тех, кто вынужден оставаться в горах.

Луну уже давно заволокло тучами, что поднявшийся ветер гнал с моря. Только одинокие звезды иногда еще выглядывали в просветы между тучами.

Кем был Сефирот для Винсента? Сыном женщины, которую Винсент любил? Злом, против которого Клауд со своими друзьями выступал в крестовый поход?

Либо же просто ангелом? Однокрылым ангелом, одно присутствие которого было мучительным для демона, что жил внутри Винсента.

Тяжелые капли дождя застучали по стеклам.

-Зачем ты здесь? - наконец спросил Винсент.

-Мне всегда было интересно… - начал Сефирот, не обращая на Винсента никакого внимания. - Ты человек, Винсент? Я не говорю о том, что живет внутри тебя, я рассматриваю это как независимую сущность.

Сефирот глянул на Винсента сквозь серебряные пряди волос, спадающих на лицо.

-Я о твоей жизни. У тебя есть друзья, у тебя была любимая. Не будем принимать во внимание, что ты постоянно убегаешь от своих друзей и не можешь набраться смелости вытащить любимую оттуда, куда она сама себя загнала.

Сефирот встал с подоконника.

-Каково это, чувствовать? Любить, страдать, так по-человечески, когда в твоем распоряжении вечность. Я хочу понять, Винсент. Я хочу почувствовать.

Сефирот расправил крыло и несколько раз хлопнул им. Выпавшее из крыла перо, кружась, падало на пол. Винсент завороженно следил за его полетом.

Этот Сефирот был какой-то ненастоящий. Настоящий Сефирот сейчас бы занимался разработкой планов по уничтожению мира, настоящий Сефирот бы отправился разыскивать Клауда.

Настоящий Сефирот никогда не сможет понять Винсента.

-Это все, за чем ты пришел? Взять у меня интервью на тему "что ты чувствуешь, Винсент?" и ничего больше? И никаких метеоров, суперновых, клонов? - Глубокий, немного монотонный голос Винсента заставлял сарказм исчезнуть, поэтому у него это получилось так, как будто он на самом деле всерьез интересовался.

-А потом что? Куда ты пойдешь потом? Снова уничтожать мир или, может быть, у тебя какие-то новые планы?

Сефирот покосился на Винсента.

-Столько… чувств. Зачем гадать о том, что будет, когда у нас впереди столько времени?

Винсент накинул плед себе на колени. Что-то нереальное было в том, как почти мирно он разговаривает с Сефиротом. И в том, насколько почти нормальным казался одержимый Дженовой. В том, что Винсент чувствовал себя почти уютно сейчас, здесь, когда за окном бушевала буря, а камин горел ровным газовым пламенем.

Винсент растянулся на диване и закрыл глаза. Ему не нужно было видеть, чтобы знать о присутствии Сефирота. Сефирот стоял рядом, и Винсент просто знал это.

-То, о чем ты мне сказал, ты это серьезно? - На самом деле Винсент не хотел заговаривать с Сефиротом, вот так вот, почти-дружески, но Винсент редко делал то, что ему хотелось.

-Я когда-нибудь был несерьезным? - Винсент не мог видеть своего собеседника, но он был уверен - Сефирот усмехается.

-А если… - Винсент помедлил, задумавшись. - Я хочу, чтобы ты убирался отсюда, - констатировал он без каких-либо эмоций в голосе.

-Там буря. - Насмешка в голосе Сефирота стала намного отчетливей. - Ты негостеприимный хозяин, Винсент.

-О нет. Напротив, один из самых гостеприимнейших, раз не убил тебя сразу.

-Ты хотел, - напомнил ему Сефирот.

-Да, точно, - пробормотал Винсент. - Я хотел сказать, а если ты узнаешь, что я уже давно не испытываю того, что ты зовешь чувствами?

Тихий смешок долетел до слуха Винсента.

-Правда? - Винсент услышал, как Сефирот подошел вплотную к дивану. - Спи, Винсент.

Винсент хотел было открыть глаза и взглянуть на Сефирота, но только когда ему это не удалось, он понял, что сказанное Сефиротом было не просто пожеланием.

-Ты будешь мертвая принцесса, а я - твой верный пес, - промурлыкал Сефирот, и это было последнее, что услышал Винсент перед тем, как окончательно отключиться.

Ангелы и демоны различны по самой своей сути. Как так? Ведь демоны - это те же самые ангелы.

Ангелы и демоны различаются внешне. В горах Айсикла, в маленьком домике, который заносит снегом ревущая метель, находятся рядом ангел и демон. Внешне они - обычные люди, если не считать единственного черного крыла одного из них.

Ангелы и демоны различны. Но если так, почему их так трудно отличить друг от друга?

Винсент открыл глаза. Это было невероятно - он спал. Нет, сам факт того, что он спал, невероятным не был, Винсента удивляло другое - он отдохнул. Здоровый, целительный сон, после которого просыпаешься бодрым и сильным, - как давно Винсент спал так в последний раз? Лет тридцать назад или больше? Винсент сел, ища взглядом того, кто еще некоторое время назад был здесь.

-Теперь ты видишь, Винсент? Не стоит пытаться врать самому себе - твои человеческие чувства живы. - Сефирот снова примостился на подоконнике, через стекло устремив взгляд во тьму ненастной ночи.

-Расскажи мне об этом, - Сефирот повернулся к Винсенту.

-Я спал. Снов не видел. - Безо всякого выражения ответил Винсент.

-Нет. Ты спал в то время, когда я пел тебе колыбельные. - Сефирот склонил голову набок. - Я вижу, что твой сон был довольно крепок. А теперь расскажи мне, что чувствует человек, когда ему поют колыбельные.

Винсент молчал. Он спал, как он мог помнить или не помнить, что он чувствовал.

-Доказательство, Винсент. Ты можешь не сознавать этого либо бороться с этим, но, мой угрюмый долгожитель, тебе нравится быть в моем обществе. - Сефирот ухмыльнулся. - Знаешь, что самое забавное? То, что мне твое общество нравится тоже.

Сефирот был убийцей, маньяком, злом. Сефирот был одновременно сыном Лукреции и злобной инопланетной пришелицы.

Сефирота следовало ненавидеть, как его ненавидела Тифа - истово, страстно, от всего сердца. Или так, как его ненавидел Клауд - тоскливо, обреченно, постоянно оглядываясь назад, чтобы убедиться, что ненависть остается ненавистью.

Винсент был не виноват в том, что он так не мог.

Сейчас он смотрел на Сефирота, и ему становилось стыдно за то смутное ощущение - как будто он предает своих друзей и все то, за что они вместе когда-то сражались.

Крупные хлопья снега кружились за окном за окном, несомые ветром. Сефирот смотрел на них, а Винсент разглядывал отражение Сефирота в темном стекле.

-Ты особенный, - еле слышно прошептал Сефирот и, не поворачиваясь, взглянул на отражение Винсента.

Сефирот был чудовищем. Винсент смотрел прямо в глаза чудовищу, завладевшему им. Своему неприрученному зверю, чьи клыки, он чувствовал, скоро сомкнутся на его шее.

Винсент всегда любил тишину. В тишине он оставался наедине с собой и своими воспоминаниями. Это означало, что призраки прошлого по-прежнему приходили мучить его, чего Винсент всегда ожидал с нетерпением.

В тишине, когда слышен был только рев бури за окном, Винсент и Сефирот думали каждый о чем-то своем.

Винсенту надо было сделать выбор. Когда-то давно вся жизнь Винсента пошла под откос только потому, что он предпочел выбора не делать совсем, а просто отойти в сторону.

Убить Сефирота или позволить ему уйти. Сразу перед мысленным взором представал Клауд, каким он был в тот момент, когда на корабле Шинра они все впервые узнали о том, что Сефирот жив. Робкая радость, на место которой спустя совсем немного времени пришли грусть и печаль.

Тифа, не сводящая с Клауда понимающего взгляда, Юффи, которая постоянно болтала без умолку. Сид, не расстающийся с сигаретами, Ред, мирно подремывающий в уголке. Баррет, подкидывающий в воздух Марлен, Кейт Ситх, раскладывающий пасьянс.

И Аэрис. Почему-то вместо Аэрис вспоминалась Лукреция. Наверно, из-за глаз, таких же огромных, зеленых, нежных глаз.

-Я не могу позволить тебе просто уйти.

Сефирот взглянул на Винсента, мыслями как будто возвращаясь из далекого путешествия по странам лунного света.

-Нет, Винсент, - голос Сефирота звучал несколько глухо. - Не можешь.

Винсент был удивлен ответом и тем, что настроение Сефирота так разительно изменилось всего за несколько минут.

-Ты уже давно не даешь мне уйти. - Сефирот смотрел на Винсента и тот все отчетливей с каждой секундой понимал, как же сильно Сефирот похож на свою мать.

-Я должен буду тебя убить, - прошептал Винсент и откинулся назад, закрыв глаза.

Сефирот еле заметно улыбнулся.

Как долго они сидели молча, Винсент не знал, потому что совершенно потерял чувство времени. Только когда дикий ветер, бьющийся в окно, начал затихать, Винсент очнулся.

Сефирот все также сидел на подоконнике, как будто и не двигался вообще. Хотя, кто его знает; может быть и не двигался.

-Буря прекратилась, - сказал Сефирот. - Ты можешь поспать, Винсент. Торопиться некуда - в твоем распоряжении вечность.

Бросив взгляд на темное окно, Винсент встал.

-Винсент. - Негромко позвал Сефирот, но тот уже направился к двери.

-Ты никуда не пойдешь, - не терпящим возражения тоном сказал Сефирот. Винсент, уже взявшийся за ручку двери, остановился.

-Я должен буду тебя убить, - глухим голосом напомнил Винсент Сефироту.

-Позже. Неужели ты торопишься? - усмехнулся Сефирот.

Винсент спиной почувствовал что-то необычное, но не успел он обернуться, как его словно накрыло ватным одеялом.

-Я твой гость, а ты - мой пленник, - сообщил Сефирот неподвижно лежащему Винсенту. - Не будь грубияном.

-Когда-то давно я жил, Винсент. Воспоминания об этом только заставляют меня чувствовать себя старше.

Винсент лежал на диване, а Сефирот сидел рядом, тоже на диване, повернувшись к Винсенту боком.

Сефирот даже не обернулся, чтобы посмотреть на него, но Винсенту все равно было понятно - Сефирот знает о том, что он очнулся.

-У меня были друзья, довольно непродолжительное время, пока они не предали меня, а потом и друг друга. - Сефирот, наконец, взглянул на Винсента с веселой усмешкой в глазах. - А потом выяснилось, что меня предавали все, а не только они.

-Понимаешь, Винсент, я только думал, что живу. То, что я чувствовал, оказалось ложью, но правде меня до сих пор никто не научил. Потому что мне не у кого учиться.

Сефирот взял металлическую руку Винсента в свои ладони.

-Разве не прекрасно было бы знать, что мы сейчас одни на Планете, а впереди - только вечность? - задумчиво прошептал Сефирот.

Винсент вздохнул. Сефирот играл в какие-то игры, известные только ему одному и, хотя Винсент понимал, что заслужил наказание, он все равно должен будет остановить врага Планеты.

Потому что Клауд и другие рассчитывают на него.

Сефирот взглянул на Винсента и тому показалось, что он видит печаль, залегшую глубоко на дне зеленых глаз.

Когда буря окончательно утихла, небо на востоке уже значительно посветлело. Винсенту было холодно, но он просто не обращал на это внимания.

Сефирот снова уселся на подоконник, терпеливо наблюдая за полосой света на востоке. Винсента не покидало ощущение, что Сефирот чего-то выжидает, что он ждал чего-то всю ночь, но так и не дождался.

Винсент уже в который раз мысленно обещал себе сразиться с Сефиротом, прямо здесь и сейчас. Хаос внутри него бесновался, но стоило только Сефироту взглянуть на Винсента, стоило только Винсенту подумать, что он видит в этих глазах нечто человеческое, как Хаос становился смирным как старый чокобо.

Винсент не мог позволить себе мягкосердечие, но что он мог сделать, если на просьбы выйти Хаос только жалобно скулил.

-Когда человек начинает понимать, что любит? - Сефирот задумчиво водил пальцем по запотевшему стеклу.

-Тогда, давно, мне казалось, что я понял, в чем состоит любовь. Человеческий мужчина тогда оказывается влюблен, когда он хочет спариваться не со всеми женщинами, а только с той, которую любит.

Винсент пристально смотрел на Сефирота.

Сефирот не любил, откуда было ему знать, что это чувство нельзя определить так просто. Винсент любил Лукрецию. Он не хотел с ней просто "спариваться". Винсент хотел ее боготворить.

-Он хочет потомства только от объекта своей любви. Он хочет, чтобы та, которую он любит, была рядом с ним. Желательно, навсегда. И тем сильнее это заметно, чем больше поклонниц у этого мужчины. Он любит, если, имея выбор, он все равно хочет только эту конкретную женщину.

Сефирот стер ладонью неровные линии, которые сам только что выводил на стекле.

-Это любовь, Винсент? - Он повернулся к своему пленнику. Винсент ответил ему настороженным взглядом.

-Тогда как назвать то, что происходит со мной? - Сефирот спокойно разглядывал Винсента.

-Я не хочу от тебя секса. Меня не интересует физиологический акт. - Сефирот снова отвернулся к окну.

-Но это похоже на то, что происходит с любящими людьми. Вокруг меня многие, но я выбираю тебя. И любой другой на твоем месте не смог бы заменить тебя. Любой другой на твоем месте не смог бы дать мне тех ощущений, что даешь мне ты. - Голос Сефирота был немного монотонным. Сидя на подоконнике, он начал раскачивать ногой в такт своей речи.

-Я мог бы привести сюда кого угодно, но этого было бы недостаточно. Только ты, Винсент, находящийся в полной моей власти, можешь заставить меня чувствовать это. Тот самый момент, который, будь я влюблен, назывался бы переходом от состояния "хочу любую" к "хочу только ее". Не "именно ее", а "только".

Сефирот глянул на своего молчаливого слушателя. Винсент почувствовал себя так, как будто взгляд Сефирот режет его как бритва.

-Знаешь, какая стадия следующая? "Я не могу без нее", "она мне нужна". Похоже на любовь, не правда ли?

Сефирот встал с подоконника и медленным шагом направился к Винсенту. Подойдя, он опустился перед ним на одно колено. Рука в перчатке легла на щеку Винсента, заставляя смотреть прямо в глаза Сефироту.

-Очень похоже. - Зеленые глаза были бесстрастны как драгоценные камни, ограненные и заключенные в оправу.

Лишенный возможности отвернуться, Винсент просто закрыл глаза. Возможно, он ошибся, когда поспешил с выводами.

-Убьешь меня? - Винсент почувствовал в своей руке тяжесть пистолета. Пальцы легко скользили по незнакомому оружию, делая своим, отмечая каждую особенность.

-Три пасти кусают больнее, - Сефирот поднялся с пола. - Заставишь Цербера подчиниться - и он будет сражаться рядом с тобой.

Сефирот обернулся, услышав глухой стук. Пистолет валялся на полу рядом с Винсентом, чьи ослабевшие пальцы больше не держали оружие.

-Перестань жить в прошлом, - посоветовал ему Сефирот. Он снова бросил через плечо взгляд на видное в окно светлеющее небо.

-Он жив, - вдруг ни с того ни с сего сказал Сефирот. Винсент поднял на него взгляд, ожидая пояснений.

-Он жив, - как бы про себя повторил Сефирот, снова поворачиваясь к Винсенту. - Подружись с ним, - Сефирот кивнул на пистолет. - Уже совсем скоро он тебе понадобится.

Сефирот расправил свое крыло и направился к двери.

-Кстати, - он остановился. Пальцы Винсента нащупали рукоятку пистолета и крепко сжали ее.

-Зачем я приходил? - Сефирот словно бы спрашивал у самого себя. - Думаю, теперь я знаю то, что мне хотелось узнать. Только вечность ожидает нас, Винсент.

Пахнуло холодом и некоторое время Винсент с удивлением смотрел на закрытую дверь. Потом он опустил взгляд, в первый раз по-настоящему увидев пистолет. У него было три ствола и на каждом стволе была выгравирована оскаленная собачья морда. Три пасти кусают больнее?

-Цербер, - прошептал Винсент.

Демоны боятся солнечного света. С приходом дня они прячутся в темноте, надеясь никогда не видеть солнца.

Винсент смотрел в окно вслед маленькой черной фигурке, так отчетливо выделявшейся на фоне ослепительной белизны снегов. Почему с рассветом ушел ангел?

Хаос порывался бежать следом. Туда, за ним, в снежную пустыню. Винсент шикнул на него и тот нехотя успокоился, продолжая шумно вдыхать запах Сефирота, оставшийся на подоконнике.

Запиликал телефон. Винсент уже почти забыл, что он у него вообще был.

"Приезжай, пожалуйста, в Калм. Нам нужно встретиться и поговорить. Рив"

Винсент снова взглянул в окно. Сплошной снег, и фигура в черном уже давно растворилась в этой бесконечной белизне.

-Калм, - сказал Винсент и ему самому показался странным собственный голос в тишине дома.

Молча, он собрался. Пешком дойти будет дольше, чем на чокобо, но Винсент все равно не позвонил проводнику. Он не боялся заблудиться.

Цербер теперь занимал почетное место в кобуре, а "Смертельное пенальти" отправился в сумку к другим пистолетам.

Винсент теперь вообще мало чего боялся. Он знал, что у него есть ангел-хранитель.