Рабочий момент

...фразы глухо отражались под высоким потолком и рассыпались в бессмысленные буквосочетания. От них тупо ломило в затылке, и пересыхали губы.

- Вкратце все, - Ценг легким движением бросил тонкую папку на стол. - Я поддерживал вашу кандидатуру, Валентайн, отчасти потому, что Туркам могли бы пригодиться сотрудники с высоким I.Q. и с образованием, на которое затрачены такие суммы. Но вы наших надежд не оправдали. Ваши показатели - самые низкие из тех, что я видел за всю свою работу в корпорации. Меткость ниже среднего; хорошая реакция, но не хватает точности и силы. А главное, дисциплина. Вы постоянно оспариваете приказы, а если не спорите вслух, то все равно выполняете задание по-своему.

Какого Одина такой чистоплюй как Вы, Валентайн, вообще, делает среди Турков? Вы же мальчик из хорошей семьи, Вам бы надо входить в менеджерскую элиту корпорации, руководить отделом по связям с общественностью или другой никчемной структурой, куда богатые мидгарцы стараются устроить своих бездарных отпрысков. Вам очень идет синий форменный цвет, не спорю. И спешащие по коридору сотрудницы не преминут сверкнуть для Вас лукавой улыбкой и взглядом. Внешность и манеры принца в изгнании хороши для обольщения прекрасных дам, Валентайн, но служебного рвения они не заменят. Полгода стажировки - потерянное для Вас время, молодой человек.

- Приказ четыре-четырнадцать? - длинные пряди, как всегда, прячут рубиновый взгляд, полный упрямства и затаенной горечи. Под таким номером проходила в инструкции ликвидация объекта.

- Не придавайте такого значения своей персоне, - отмахивается Ценг. - За шесть месяцев Вы не узнали ничего, что могло бы навредить Шин-ра. Просто сдадите форму и удостоверение.

Винсент снова опустил голову. В каждом его движении было столько врожденного изящества, что старший Турк чувствовал невольное раздражение. Досье на каждого из сотрудников Ценг знал почти наизусть. Валентайн ничем особенным не успел проявить себя. Он словно жил в другом мире, далеком от сплетен, хаоса и нервозности, - непременных составляющих империи Шин-ра. Не доносил на коллег и сотрудников, не заискивал перед начальством, не создавал проблем во время заданий. И при этом вызывал такую неприязнь, что Ценг сам себе удивлялся. Наверно, все дело в отчужденной надменности, что чудилась вутайцу в молчании и опущенных ресницах подчиненного. И то, что сейчас Валентайн был потрясен и растерян, действовало как таблетка обезболивающего на ноющий зуб - прохладой, покоем, умиротворением.

- Не огорчайтесь так, юноша, - Ценг едва ли был старше на год, но таланты уже сделали из бывшего беженца одну из сил, на которой держалось могущество Шинра. В отличие от изнеженного пижона Валентайна, уверенного, что жизнь ему и так все на блюдечке преподнесет. - Вы еще найдете свое место в обществе. В провинции очень нужны учителя. Поступите в маленькую сельскую школу, женитесь на дочери местного священника, будете возить внуков на экскурсии в Мидгар. Если пенсия позволит, конечно.

- Я…

Ценг с удивлением понял, что обычно ровный голос молодого Турка дрогнул.

- Я хочу знать, что я могу сделать, чтобы исправить ситуацию? Есть у меня шанс остаться? Я сделаю все, что угодно.

Последняя фраза прозвучала сдавленно и не слишком убедительно.

- Нет, - после весомой паузы отрезал вутаец.

И весь его тон был направлен на то, чтобы спровоцировать собеседника. Как будто поняв это, Винсент встрепенулся и сделал шаг вперед.

- Я всегда хотел быть похожим на Вас, сэр, - он оказался совсем рядом, обжигая начальника встревоженным, умоляющим взглядом. Казалось, еще немного и Турк опустится на колени. - Вы настоящий профессионал, уже легенда… Я мечтаю остаться здесь и выполнять Ваши приказы.

Несмело дотронувшись до руки Ценга, Винсент просительно сжал его пальцы. Его била дрожь, и хозяин кабинета почувствовал это. Значит, принцу в изгнании не все равно? И он тоже боится потерять все те привилегии, что дает служба в личной гвардии Шин-ра? Как это пошло, господин Валентайн.

Точеные черты словно исказила некая червоточинка, делая их еще более привлекательным, но и вызывая презрение тоже.

Словно на пробу Ценг засунул руку за ремень брюк подчиненного. Тот на секунду изменился в лице, но не отступил. Теплая ткань рубашки мешала ощутить тело, и вутаец выправил ее, попутно щелкая ремнем. Теперь они двигались назад, снова к дивану. За эту пару шагов Ценг успел расстегнуть брюки Валентайна. Неменяющееся выражение отчаяния и мольбы на лице младшего Турка продолжало его радовать. Но когда Винсент счел необходимым тоже дотронуться до Ценга, попытался обнять его, тот резко спустил пиджак ему до локтей, мешая движению. Вутаец ненавидел любую имитацию чувств. А от ласк таких податливых шлюх, вроде Валентайна, его просто передергивало как от случайного контакта со склизкой жабой.

И все же он хотел младшего Турка. Хотел трахнуть его, чтобы раз и навсегда избавиться от наваждения и чувства досады. Просто переступить через него. Использовать. Убедиться, что Винсент Валентайн - такая же продажная тварь, как и остальные. Разбить эту красивую маску и забыть о ней - навсегда.

Покорно вытянувшись на диване, Турк не смел прикоснуться к тому, чьи руки распускали его галстук и срывали пуговицы на рубашке; чьи руки, путаясь в белье, так бесстыдно сжимали и гладили его член. А потом мужчины вдруг начали целоваться… Сначала Ценг просто прикусывал шею подчиненного, оставляя откровенные отметины. И вдруг, когда Винсент жалобно и болезненно всхлипнул от неловкого движения, Ценг решился проверить податливость его губ.

Они целовались яростно и жадно, кусая, споря за первенство, как настоящие любовники, желающие друг друга, и это было лучше всего. Похоже, что и Винсент не притворялся, тихонько постанывая от удовольствия, когда узкие, обветренные губы терзали его рот, не давая дышать, требуя уступить.

Резкий звонок резанул по слуху. Ценг пропустил несколько трелей, но его интерес уже угас. Он оторвался от подчиненного и, взяв трубку, отвернулся от дивана.

Сначала Валентайн вздохнул с облегчением. Чужой разговор позволил ему отдышаться и немного прийти в себя. Но Ценг молчал, внимая тому, что вещала трубка. Не собирался обрывать собеседника и как будто забыл, что его кто-то ждет. От него снова веяло холодом и пренебрежением. Винсент не знал, можно ли ему одеться или надо ждать дальше, пока начальник соизволит…

Он предложил себя в надежде не потерять место, и сейчас осознание этого факта заставило молодого человека оцепенеть. Еще несколько минут назад Винсент был в отчаянии и не знал, как далеко может зайти помощник главы Турков. Не знал, как далеко может зайти он сам.

Похоже, что достаточно далеко.

Но ведь дело не в этом, попытался убедить себя почти безработный.

Ему действительно нравится Ценг! Независимость вутайца, его цинизм, своеобразные принципы, которых никому не переломить. Нравится слышать голос - ровный, глубокий, уверенный. Безупречная внешность старшего Турка и его нерушимое спокойствие - живое воплощение незыблемости мира Шин-ра. Что бы ни случилось, Ценг знает, что нужно делать. И делает это.

Мысли Винсента вернулись от Ценга к самому себе, и он словно увидел происходящее со стороны… Ну и мерзость! Он встал, быстро привел себя в порядок, - Ценг, если даже и слышал, то не двинулся с места и не обернулся, - и вышел за дверь.

Разговор длился долго. Речь шла о Нибельхейме, и Верудо уже в десятый раз повторял одно и то же, но и ему не дано измерить предел терпения Ценга. Трубка заклокотала недовольным басом в последний раз и умолкла. Тут же за спиной щелкнул замок. Кто-то закрыл дверь изнутри.

- Ты выходил? - поинтересовался Ценг, аккуратно кладя телефон на место.

- За смазкой, - как ни в чем не бывало, кивнул Валентайн. Теперь он был спокоен как человек, что-то для себя решивший. - Я понял, что… что хочу секса с Вами не потому, что мне нужна эта работа, сэр.

Недоговоренность повисла в воздухе, но теперь чужое мнение не тревожило Винсента. Он опустился на колени без тени смущения и без спроса принялся расстегивать молнию старшего турка. Стоило только признаться себе, что он не раз представлял, как делает нечто подобное для Ценга. Стоит перед ним на коленях, смотрит снизу вверх на знакомые черты, трется щекой о большой теплый член. Облизнув губы, обхватывает головку и втягивает в рот, чувствуя вовсе не отвращение, нет, - только жажду доставить удовольствие любым, самым бесстыдным образом. Чтобы Ценг, поддаваясь ласкам, не удержался, вцепился в его волосы и начал сам управлять движениями его губ, проникал все глубже, щекотал головкой нёбо. Чтобы чувствовать первые солоноватые струйки на языке, и чтобы вутаец не отпускал его, заставляя ублажать до самого конца.

...- Ты думаешь, я теперь… тебя трахнуть… не смогу? - выдохнул Ценг, откинув за волосы голову Винсента назад. - Ошибаешься.

Развернув младшего турка спиной к себе, он так и оставил его стоять на коленях, заставляя упасть лицом вниз на диван. В этот момент Валентайн снова пожалел, что связался с сумасшедшим вутайцем. Но пожалел не всерьез. До того момента, как что-то округлое проникло в его тело, сразу же начав двигаться быстро, но неглубоко. Винсент извивался, невольно стараясь избежать боли, дышал часто и тяжело, но Ценг не отпускал его, крепко придавив рукой к дивану. Затем вдруг освободил, и Валентайн только успел поднять голову, чтобы выдавить нечто жалобное, как услышал удовлетворенный тон начальника:

- А без смазки вполне входит…

- Нет! - сдавленно охнул Турк, но снова был вдавлен лицом в диван…

Через полчаса Ценг набрал номер Верудо. Подождал, пока шеф пробурчит что-то о бездельниках, не умеющих вовремя принимать решения.

- Сэр, - вутаец покрутил в пальцах ручку, которой трахал Винсента. - Я нашел подходящую кандидатуру для поездки в Нибельхейм…