На пути к прошлому

* * *

Восстановление репутации требовало времени и денег, а компания, как и Мидгар, пришла в упадок. Оказавшись без надёжного заработка, который раньше давала ШинРа, граждане снова запротестовали. И опять – против ШинРа, но уже требуя дать работу.
Руфус не пытался обвинять других. Его забавляло другое. Останься компания такой, как прежде, эти же люди возмущались бы новой гонкой вооружения, которая по сути обеспечивала бы их куском хлеба каждый день. Многих интересовали склады ракет и иного вооружения, оставшиеся от старой ШинРа.

…Обычная толпа демонстрантов едва не окружила автомобиль, но повода для разгона пока не было. В предыдущие месяцы Руфус соблюдал повышенные меры безопасности. И хотя он постоянно выступал перед публикой – никакие предполагаемые террористы до него добраться не могли. Однако в этот раз, как только колонна прошла через ворота склада, куда он приехал, в толпе возникло опасное волнение.
Руфус стиснул зубы. Дробовик – эффективное оружие, только раньше протестующие никогда не подходили настолько близко, чтобы пришлось это оружие применять.

Стоя рядом, Елена убрала руку с пистолета и сжала пальцами наушник:

- Связь теряется. Повторите. Отбой.

- Надолго? – спросил Руфус.

- Как сообщил Ценг, им потребуется часа три, чтобы добраться до нас. Сейчас я потеряла с ним связь.

Ответ звучал неудовлетворительно, но связь была не в компетенции Елены. Если демонстранты собирались захватить все предприятие, то они действовали слишком беспорядочно. Руфус взвел курок дробовика.

- Пожалуйста, держитесь позади, пока мы не дойдем бункера, сэр, - сказала Елена, держа пистолет наизготовку.

* * *

Бункер представлял собой маленький коридор с рядом дверей и больше напоминал клетку. Тут был не слишком удобный туалет из нержавеющей стали, раковины, скрепленные одним углом, да дюжина ящиков – всюду царил беспорядок. Руфус поставил один на пол, чтобы было, куда сесть.

Елена заняла позицию около двери. Она едва сдержала вздох, когда отняла руку от наушника.

- Пока ничего.

- Полагаю, надо подождать, - сказал Руфус. Он скрестил ноги и положил руки на колени. С детства ожидание было привычным делом. Возможно, поэтому Руфус и ненавидел его.

- Да, сэр.

* * *

Только Рено был достаточно беспечен, чтобы ни о чем не волноваться. А Елена, едва погасили свет, закрыла глаза и представила себе помещение, где находилась, начиная с груды ящиков слева от неё.
Ящики делили комнату надвое и имитировали стену, отделяя туалет. Воссоздавать картинку в сознании было проще простого: она запомнила всё за десять секунд. По размеру помещение вряд ли больше её спальни.

Без постоянного гула генератора тишина казалась просто удушающей. В двенадцати шагах позади неё поднялся с ящика Руфус. Подошвы его туфель шаркали об пол, и она пыталась угадать передвижение по шелесту.

- Президент?

Руфус не ответил. Тишина стала угнетающей. И Елена поняла, что оба – и она, и Руфус – невольно задержали дыхание. Громкий звук рассек молчание, и Елена почувствовала, как рука потянулась к оружию. Она заставила себя взять пистолет, когда отчётливый металлический скрежет эхом разнесся по воздуху и застыл.

Руфус стоял спиной, но Елена видела, как напряжена его поза. Она поднялась на ящик, стараясь забыть все фильмы ужасов, которые Рено заставлял смотреть её, и откашлялась.

- Сэр, вы в порядке?

Он кивнул и стал ходить по комнате, иногда запуская пальцы в волосы.

- Как долго? - спросил он.

Елена не могла точно сказать, когда вопрос “Как долго?” перерос в “Как долго мы ещё тут будем?”, но это точно произошло.

- Приблизительно одиннадцать часов.

- Просто превосходно, – буркнул Руфус.

Через шестнадцать часов Елена помогла Руфусу перетащить обломки низкой кровати к стене. Слишком устав, чтобы привести кровать в порядок, они просто сложили её в углу.

Постель являла собой печальное зрелище. Матрас казался тонким как полотенце, а большое пятно навевало мысли о том, что у техников было гораздо больше развлечений, чем положено.

Елена точно знала, что здесь есть несколько одеял. Дюжина подобных бомбоубежищ была разбросана по всему миру, и все одинаково укомплектованы. Ни один из ящиков не был помечен. Елена попыталась вскрыть первый попавшийся - посмотреть что внутри, когда услышала скрип пружин.

Руфус перебросил матрас с пятном. Елена, закусив губу, заглянула в следующий ящик, готовая извиниться за отсутствие постельного белья, словно это было её виной. Извинения почти прозвучали, когда она увидела, что Руфус накрыл матрас своим длинным плащом и теперь разглаживал его, желая придать приличный вид.

Затем он выпрямился и указал на матрас таким жестом, каким обычно приглашал на встречу важных инвесторов.

- Для меня, вы хотите сказать?

Руфус снова сел. Выражение его лица всегда было трудно понять, а сейчас и вовсе невозможно.

- Я уверен, вы устали больше, чем я.

Она была на ногах более суток, но Елена - единственная женщина в отделе, способная и на большее. За хорошую плату, само собой.

- Это входит в мои обязанности.

- Именно, - сказал Руфус. – Это означает, что вы не скучали, а нашли время, чтобы изучить содержимое ящиков.

- Сэр, я не могу. - Тогда я прикажу вам.

Елена скрестила руки на груди, пытаясь произвести впечатление, которое в половине случаев действовало даже на Ценга, хоть тот и был самой высокомерной задницей отдела.

- Согласно статье сорок четыре Кодекса поведения отдела административного расследования, я могу отказаться выполнять приказ, который мог бы нанести вред компании.

Руфус опустил руки в карманы и смерил её пристальным взглядом. Живот мигом свело. Елена заподозрила что перешла границы дозволенного, сама того не замечая.

- А ещё я могу выстрелить в тебя, - сказал Руфус.

И тут Елена не сдержалась и зевнула. Редко можно было увидеть улыбку Руфуса, и она замерла в ответ на знакомую ухмылку.

- Грязный прием, - сказала она, оставив кобуру на ближайшей полке.

- А это кого-то удивляет? – парировал Руфус. Он сложил свой пиджак как подушку.

Елена подытожила:

- Мы спим посменно.

- Хорошо.

Она устроилась поудобнее и положила голову на пиджак, который, скорее всего, стоил дороже, чем пара её самых лучших туфель. Веки словно налились свинцом, и пришлось постараться, чтобы не обращать внимание, как тут пахнет.

* * *

Они спали по очереди первые нескольких дней, но на четвертый оказалось, что осторожность – та же роскошь. Знать, что есть кто-то, с кем можно поговорить, куда важнее, чем сам разговор.

- Два пакета солонины и банка пудинга.

- Я принесу ещё говядины и фруктов.

- Чересчур роскошно для меня, - Руфус кинул карты на импровизированный стол. Он отклонился назад, чтобы лучше видеть при флуоресцентном свете. - Я пас.

- Мудрое решение, сэр. С такой стратегией вы останетесь в проигрыше.

- Руд научил тебя блефовать, верно? - криво усмехнулся Руфус. Он предпочитал стратегию тактике, а покер никогда не был его любимой игрой. А если Елена играла так, как ходили слухи, то она и правда была не прошибаема как стена, только с картами в руках.

- Рено, на самом деле, – ответила Елена. Она собрала карты и перемешала их, перед тем как бросить в небольшой ящик. - Не говорите ему, что я рассказала, но если говорить начистоту, у Руда лицо заядлого игрока в покер. Но у него дергается бровь, когда карты не слишком хороши.

Елена сцепила пальцы за головой и рассмеялась. Руфус уже привык к ее смеху. Она всегда была тихой, но тишина и напряжение сделали свое дело.

- Не любите проигрывать, сэр? – спросила она, со скрежетом открывая одну из банок пудинга.

- Может, в другой раз.

- Вы проиграли.

- Перестань напоминать мне об этом.

* * *

В разъеденном зеркале на стене слева от туалета, Елена вглядывалась в глаза своему отражению.

Она не считала себя особенной – даже если принять во внимания коллекцию её туфель и сумочек, занимающей половину шкафа. Но пока она работала с таким человеком, как Руфус, который был исключением из всех правил, Елена полагала, что может считать себя хорошенькой, независимо от стандартов.

Точно так же она не смогла бы сказать, чем именно отличается от остальных. Ну, хотя бы не такая неряшливая, как некоторые рыжие коллеги. Иногда и Елена не отказывала себе в удовольствии полениться, но обычно выглядела на все сто, даже в нерабочее время.

Сдержав вздох, Елена отвернулась от зеркала. Она заправила прядь засалившихся волос за ухо. Руфус лежал на кровати, положив руки под голову, глаза его были закрыты. Уголки рта еле заметно вздрагивали, будто Руфус думал о чем-то.

Елена, стараясь не нарушить сон Руфуса, не спеша рассматривала его. Тот спал в одних лишь шортах.

- Чёрт бы это всё побрал, - сказал Руфус, приподнимаясь на локтях. Его ключицы сильно выделялись, притягивая под себя тени. - Возьми мыло.

На мгновение у Елены мелькнула мысль, что она выдала себя уже дюжину раз. Слова медленно растворились в тишине.

- Сэр?

- Мыло, - повторил Руфус.

Елена поняла, что смотреть - гораздо труднее, чем не смотреть. Руфус был в хорошей форме, и мускулы перекатывались под кожей, когда он двигался – как обычно, решительно. Теперь Елена не могла отделить образ президента компании и образ привлекательного молодого человека, что ещё больше путало всё.

Но раз ей пришлось привыкнуть быть рядом с Ценгом и не представлять себя вместе с ним, то она вполне могла бы так же относиться и к Руфусу. Не важно, как хороши его мускулы - наверняка в постели он такой же плавный и напористый, как каждое его движение. Поняв, что именно она думает про своего босса, Елена откашлялась, сосчитала до десяти и сосредоточилась на поиске мыла.

И она просто таяла, когда Руфус помогал мыть волосы. У него были сильные пальцы.

* * *

Двенадцатая царапина появилась на стене в тот день, когда Руфус проснулся и обнаружил, что обнажённая нога Елены лежит поверх его ноги. Матрас был жутко неудобным. Но засыпаешь на нём все равно очень быстро. Когда её ресницы задрожали, и она открыла глаза, Руфус лишь тихо сказал:

- Доброе утро.

Она вздрогнула от неожиданности, распахнула глаза и отодвинулась.

- Я не хотел пугать тебя, - сказал Руфус, но Елена подавила его извинение своим собственным.

Он потёр глаза ото сна и сел.

Они уже перестали спрашивать друг у друга “Как долго?”, хотя Руфус не сомневался, что оба часто прокручивали этот вопрос про себя. К счастью, он был не один, чтобы позволить отчаянию охватить себя, а Елена оставалась оптимисткой - по крайней мере, внешне.

- Ну и что у нас в меню сегодня утром? – несколько безнадёжно спросил он.

Елена со стоном села на колени и стала рассматривать банки, из которых днем раньше была построена миниатюрная копия прежней башни ШинРа.

- То же самое, то же самое с соусом, ещё то же самое, ну и напоследок… вы знаете. Фу.

- Я готов убить за простую пшеничную лепешку, - сказал Руфус, придвигаясь к Елене, чтобы вместе оценить запасы продовольствия.

- Я готова убить за вафли с земляничным сиропом и растаявшим маслом.

- Пшеничная лепёшка с лимоном и кружка крепкого черного чая.

- Свежие взбитые сливки…

- Может быть, вырезка…

Закусив губу, Елена тихонько застонала. Она обернулась, чтобы посмотреть на Руфуса.

- Я не очень люблю яйца, но прямо сейчас я могу убить и за них.

И они играли в “Я готов убить за…”, пока им не наскучило.

* * *

Елена была не готова к лёгкой смерти, даже в первые двадцать четыре часа. Она так же была не готова к адреналину в крови.

Свет дрожал несколько секунд, и её взгляд остановился на руках Руфуса, стиснутых в кулаки.

- Я готова убить за генератор, - сказала она, надеясь, что на неё обратят внимание.

Руфус молчал.

* * *

Рено всегда поддразнивал её за то, что она носила черный блокнот во внутреннем кармане пиджака. Он говорил, что она ничего не помнит и поэтому вынуждена записывать. Как обычно, Рено вел себя как полное дерьмо. Елена записывала в блокноте и все связанное с работой, и списки продуктов, потому что это было удобно. Сейчас записная книжка превратилась в дневник.

Первое событие дня звучало так: туалет перестал работать.

* * *

- Эй, Руфус?

- Хм? - он поднял голову. Называть его по имени стало привычно. Календарь, который она рисовала на стене, говорил, что они пробыли здесь без малого месяц.

- Как вы думаете, все умерли?

Руфус закатал рукав рубашки и уставился на неё. Ему не нужно обдумывать ответ, он предполагал это уже на второй день.

- Возможно.

- Ублюдки.

* * *

Независимо от барьеров между ними, то, что они спали в одной постели в течение месяца и справляли нужду в том же блоке в течение недели, сделало свое дело. Елена привыкла искать Руфуса в темноте, проводя ладонью по его руке и плечу.

Еще раньше, когда гас свет, она чувствовала, что все повторяется в сотый раз. Знать страхи Руфуса было её работой, но было ещё кое-что, тревожащее их обоих. Клаустрофобию и боязнь темноты было легко определить, а тело Руфуса выдавало его внутреннюю панику.

- Я так понимаю, воздух восстанавливается сам, - сказала она не потому что верила в это, а просто чтобы хоть что-то сказать.

Как только её голос прозвучал в тишине, она обнаружила, что может говорить бесконечно, выдавая самые дикие предположения.
Руфус никак не мог расслабиться. Не потому, что Елена начала говорить.
- Я ненавижу темноту, - сказала она, и это не было ложью. Она потянула за рубашку, а он отдернул её на себя. Он был сосредоточен. Для него очень важно уметь управлять собой, и Елена представляла, как отчаянно он старался, чтобы быть настолько сдержанным.

Чтобы он лучше слышал её голос, она придвинулась ближе. Она чувствовала тепло его тела.

- Можно спать со светом, как дети, - сказала она, но Руфус промолчал. - Если бы что-то случалось, я бы плакала, как дитя, до тех пор, пока не пришёл отец и не успокоил бы.

Осторожно она устроилась щекой на груди Руфуса. Он обнял её и выдохнул в волосы.

Объятия были крепкими до боли. Лучшее объятие из всех возможных, если бы взрыв где-нибудь за стенами заставил комнату дрожать и осыпаться обломками.
Она поняла, почему Руфус испуган. В этом подземелье, если его засыплет, не будет выхода.

* * *

Генератор работал лишь наполовину, выдавая болезненно-тусклое освещение, слабое и зеленоватое.

В какой-то момент рука Руфуса переместилась на затылок Елены. Она не двигалась. Так же, как и он. Воздух сжимался вокруг них, тягучий и пронизанный невысказанными страхами. Секунды утекали в бесконечность.

Она медленно отстранилась от Руфуса. Они должны были принять наконец решение. Если полное вооружение ШинРа было задействовано, разрушение превзошло бы Метеор, а задерживаться тут нельзя. Бункер был разработан по принципу тюрьмы. Выбраться из него очень проблематично.

Чтобы разговор длился, Елена теребила рубашку Руфуса. Швы изношены, кнопки ослаблены, словно рубашку много раз стирали.

- О чем вы жалеете больше всего? - спросила она.

Взгляд Руфуса скользил по её рукам и лицу, и она чувствовала, что заливается краской.

- Ты хочешь узнать, какой он – мужчина вроде меня?

Что бы это ни означало, ему было о чем пожалеть.
Елена кивнула.

- Есть ли то, что вам хотелось бы сделать больше всего на свете?

Руфус закусил губу, и Елена почувствовала, что краснеет от восторга, видя, как серьезно он обдумывает ответ.

- Руфус?

Его взгляд остановился, и рот скривился в грустной усмешке.

- Честно? - Да, честно. Хватит тянуть!

- Больше всего я жалею о том, - он сделал паузу, - что не могу трахнуть Ценга во время зимней вечеринки в Компании.

Елена открыла рот от изумления, поскольку он практически украл её ответ.

- А твоё? - подсказал он. Он отвел волосы с её лица.

Она потрясла головой. Она сжала подол рубашки с такой силой, что побелели костяшки. Ком в горле едва позволял говорить. Они наверняка все мертвы, и это вообще было глупым вопросом.

- Ты понимаешь, что если… - сказал Руфус, но его взгляд говорил больше, чем слова.

Он хотел было сказать что-то ещё, но Елена зажмурилась.

- Если бы те ракеты украдены, - продолжил он, уже более мягко, почти шепча, - это наша обязанность – оповестить планету.

Елена потянулась, чтобы смотреть прямо на Руфуса. Он поймал теплыми пальцами её подбородок и смотрел не отрываясь. Его объятия грозили раздавить, в них читалась и ярость, и страсть. Когда Руфус притянул её к себе снова и тихо засмеялся, она сделала единственное, что могла: стала бить его.

* * *

Занятая тем, что отвешивала Руфусу оплеухи, заставлявшие его смеяться громче, Елена не услышала звук открывающейся двери, а почувствовала лишь свежий и холодный воздух.

Рено пинал пустые банки из под консервов.

- Мне уйти?- спросил он, его взгляд перебегал с Елены на Руфуса. Он втянул в себя воздух, искоса посмотрел и отошёл к двери. - Я могу уйти.

Елена была уверена, что их крик “Рено!” можно было услышать во всем бункере.

* * *

Ценг предоставил Елене отпуск на месяц за счет компании, но время не могло стереть то, что узнал о ней Руфус. Он крутил ручку между пальцами, неловко и напряжённо. К монитору была прикреплена фотография бункера, где он провел месяц.

- Президент.

- У вас все в порядке?

- Да, сэр.

- Хорошо.

Руфус перекинул чистый лист и стал набрасывать письмо. Боковым зрением он наблюдал за Еленой, которую начала одолевать скука.

- Вы хотели видеть меня?

- Ммм, - согласился Руфус. Чернила потекли по странице.

- Зачем? - подсказала Елена.

Руфус немного выждал, прежде чем ответить.

- Незаконченное дело.

- Сэр?

- Я верю, что ты сдержишь обещание и ответишь мне.

Бегло взглянув на неё и увидев, что лёгкий загар не может скрыть румянец, он лишь получил подтверждение своим мыслям.

- Я не буду тебя дольше задерживать, поскольку у тебя есть другие обязанности. Я полагаю, вопрос закрыт, - сказал он. Он вырвал лист и сложил втрое. - Как бы то ни было, пожалуйста, доставь это как можно скорее.

Елена прошла, чтобы взять письмо, и Руфус его отдал.

- Ты можешь прочитать, если хочешь. Это приглашение на обед.

Что-то в Елене напоминало хищную птицу, и он следил за ней, пока она не повернулась на каблуках.

- Приглашение распространяется и на тебя, - сказал Руфус, когда она взялась за ручку двери.

Он посмотрел на нее и переставил свой стул к окну.

- А ты не спросишь у меня, о чем я еще жалею больше всего?