Killing Chocolate

***

Шоколад в чрезмерных дозах убивает. Большинство людей не думает об этом, для них он символизирует романтику, веселье, баловство. Но в чрезмерных дозах - он убивает. Прокравшийся в организм диабет не слишком приятен: опухшее, бледное тело, перевитое вздутыми проводами артерий, устрашающий салют синюшных звездочек, приступы одышки и головокружения и тянущая неизвестность - когда, когда именно твое тело тебя кинет? Вот просто так - потому что в твоей крови слишком много или слишком мало сахара.

Роскошь в чрезмерных дозах убивает. Большинство людей об этом тоже не думает, даже просто сохранить эту роскошь для себя и уберечь - от других - уже задача не из легких, когда уж тут думать о том, что твое сокровище, твоя прелесть, потихоньку убивает тебя. Рано или поздно, даже самым многозадачным из нас приходится опускать меч, откладывать перо и устраивать перерыв на кофе.

Ни один из братьев кофе не пробовал - клонам не нужно было есть. Но у него все же было воспоминание, хорошее, его собственное, а не чье-то там еще. О том, как Лоз и Язу, давясь, запихивали в себя еду, устроив что-то вроде соревнования. Никакого особенного смысла в этой игре тогда не было, да и с течением времени не прибавилось, просто это было хорошо, забавно и весело.

Глупые детские игры - кто больше съест, кто больше убьет, кто убьет быстрее, кто вызовет самого уродливого монстра с помощью украденной Материи - это наполняло жизнь… чем-то. Не делало ее проще или… счастливее - прилагательное "счастливый" было бы слишком статично, чтобы описать хоть кого-то из братьев, пусть даже не Кададжа. Но определенно наполняло чем-то.

Мидгар напоминал Кададжу, о тех, кто съел слишком много шоколада, тех, кто, становясь все богаче и могущественнее, в конце концов, раздулся от собственного дерьма настолько, что лопнул, залив все вокруг. Мидгар и был примерно одного и того же, равномерного серо-коричневого цвета, и пах подобающе в самых грязных районах трущоб. Конечно, если бы дерьмо могло пахнуть нефтью и смогом.

В одном из его воспоминаний - одном из многих, тех, что не его, - Кададж видит-не-вспоминая некого человека, который обогатил и насытил Мидгар, и неудержимо смеется, когда не-вспоминая-видит, как протыкает этого "некого человека" своим мечом, который на самом деле не-его меч. Меч Кададжа короче, а тот, которым он не-убивает лживого ублюдка (лживого? Он же его даже не знает. И почему - ублюдка?) намного длиннее.

В большинстве его не-вспоминаний, он не-убивает людей, которых никогда не видел. Большинство его не-вспоминаний - лишь размытые пятна, не чьи-то лица, а сплошь - тени, обретшие плотность и текстуру под влиянием звеняще хрупких эмоций и импульсов.

Какая противоположность у шоколада? Воздержание? Возможно.

Его старший братец воздерживается от всего, что может вызвать одышку: от дома, друзей, еды, шоколада и даже, даже, от безумия. Старший братец - одно из немногих четких не-вспоминаний, почти выкристаллизовывающихся в его памяти, пусть и не в хронологическом порядке. Иногда сначала приходит боль (когда он не умер, но умер кто-то другой), иногда - звон стали и волны магии, накатывающей снова, снова и снова, пока его не затошнит от скуки и этого тупого махания мечами в битве, к которой он не имеет ни малейшего отношения. А иногда старший братец плачет, в два захода: сперва, когда он (это все еще он? Был ли вообще Кададж - тем?) легко касается пальцами шеи братца, прикусывает нежную кожу на ключице, ласкает языком губы, слизывая соль; а потом - снова, на грани боли, когда братец всхлипывает, держа другой конец меча.

Бывает, что Лоз плачет. Иногда и Язу, хотя чаще тот молчит, пока из глаз не польется вода. Даже Кададж плачет. Но они никогда не плачут, убивая кого-то - какой в этом смысл?

Его старший братец - они зовут его Клаудом - лежит скорчившись и уткнувшись лицом в землю, в его глазах еще сверкают синие отблески Мако - единственный настоящий оттенок цвета в его не-вспоминаниях. Одного этого достаточно, чтобы сердце Кададжа дрогнуло.

Хорошо бы, чтобы хоть одно из этих не-вспоминаний стало его воспоминанием, чтобы братец всхлипывал от прикосновения его пальцев, его языка.

Это будет хорошо, и, что самое главное, - эта память будет… его.