Служебный роман

Тяжесть. Накопившаяся многодневная усталость давит на веки, но не заснуть - кофе в крови больше, чем гемоглобина. Только мысли лезут и лезут в голову. Цели, планы, графики, охрана, дежурства, люди. Люди… Елена, должно быть, спит. Руд в мониторной, следит за зданием, а ещё за процессом скачивания данных с центрального шинровского сервера, к которому нам удалось позавчера подключиться и подобрать пароль. Руда скоро должен сменить Рено, у которого сегодня ночное дежурство.

Мои люди. Я помню, как пришёл в Турки каждый из них. Никогда не знаешь, где и когда перейдёшь ту грань, за которой напарники превращаются в друзей. Если ты работаешь в Шинра, она становится для тебя и домом, и семьёй. Особенно это касается таких обособленных подразделений, как Турки. Шинра - это целая жизнь, по крайней мере, такой она была. Сам я долгое время чувствовал себя чужаком - сказывался замкнутый характер, странные привычки и неприятный для мидгарцев лёгкий вутайский акцент. Потом, совсем ещё зелёным стажёром, у нас появился Рено. Несмотря на расхристанный вид, за который ему частенько влетало от начальства, он оказался толковым работником, и я относился к нему с уважением. А потом...

Да, мы спали вместе. Иногда. Ну и что? В этом было больше дружбы, чем страсти. У нас такая работа, что времени на личную жизнь вечно не хватало.

Когда всё это случилось... Рено спрашивал меня позднее, почему я поступил именно так, почему остался с Президентом.

Да, я сделал то, что было привычно. Много лет я служил Шинра, и то, что я его спас, вовсе не было обдуманным решением, а скорее рефлексом. Кто-то скажет - как собака, но я просто не мог иначе.

Возможно, я всегда нуждался в человеке, за которым мог бы пойти, не раздумывая.

Так или иначе, когда Руфус оказался у меня на руках, весь в крови и еле живой, других мыслей, кроме как о том, что нужно найти врачей и увезти его из города, у меня не было. Даже не понимая, к кому обращаюсь, я отдал приказ, а они материализовались из тёмного дыма, которым было затянуто всё рушащееся здание, и стали выполнять, не спрашивая, не сомневаясь. Это уже потом мы выяснили, что мы последние, что больше никто не спасся, что нас осталось только четверо. Всё было потом, в бункере - и понимание, и растерянность. Я сказал им... Я сказал, что они, конечно, могут уйти, но здесь хотя бы есть всё, чтобы выжить под метеоритным ударом. Что Руфус, когда придёт в себя, оценит нашу помощь. Хотя мир разрушен, он всё ещё владеет многими секретами и средствами Шинры, и теперь между ним и нами не стоят генералы и советники. И ещё я сказал им, что пока он жив, присяга действует. Наверное, последнее было лишним - уходить никто не собирался. Мы только должны были работать согласованно: наблюдать, руководить, давать указания обслуживающему персоналу, охране и врачам, которых пришлось держать в невольных заложниках. И продолжать выполнять миссию, которая раньше была приоритетом нашего подразделения - по крупицам собирать информацию из внешнего мира и анализировать.

Так мы проводили эти полные отчаяния и тревожного ожидания дни. Никто не мог понять, что будет дальше, и будет ли оно вообще.

Мне редко удавалось добраться до своей комнаты в конце коридора, так что отдыхал я прямо на большом кожаном диване в приёмной. За стеной, в кабинете, временно переделанном в больничную палату, боролся за свою жизнь Руфус.

Диван рядом со мной чуть прогнулся:

- Пива, шеф?

Вот чего-чего, а еды и прочей бакалеи в подземном бункере в двухстах километрах от Мидгара, куда мы бежали после того, как рухнуло здание корпорации, было навалом, и пива тоже. Чем Рено беззастенчиво пользовался. Я не возражал, потому что пил он умеренно, а завинчивать гайки в и без того нервозной атмосфере было неразумно.

- Нет, уволь меня от этой гадости.

- И всё-таки тебе нужно расслабиться, - последнее слово прозвучало сущим мурлыканьем.

Я открыл глаза. Он смотрел на меня без привычной ухмылки, но ярко-голубые глаза золотились лукавыми искрами. Неожиданно он легко коснулся губами моей щеки:

- Хм. Даже бритый…

- Я-то всегда бритый, а вот ты чего такой робкий?

- Может, боюсь схлопотать по морде - вдруг ты не в настроении? - и, скромно потупив глаза, протянул: - А может, я просто уке-е?

Что-о? Наша любимая игра?

- Какая пугливая пошла молодёжь, - насмешливо протянул я, запуская руки в яркую гриву, и жадно впился в его губы. Он немедленно ответил, обняв меня и притягивая ближе. Потом откинул голову, открывая шею быстрым поцелуям-укусам, и зарылся пальцами в чёрные волны, хлынувшие на его плечо.

- Сколько раз говорить: не трогай мои волосы! Терпеть не могу, когда их дёргают! - я оттолкнул Рено; он упал спиной на диван и заёрзал, устраиваясь поудобнее. Затем, за галстук притянул меня к себе, заставив почти улечься сверху, и прошептал, щекоча ухо горячим дыханием:

- Ну как такую красоту можно выдёргивать? - пропустив меж пальцев гладкую прядь, он позволил ей свободно выскользнуть, - шёлк...

Я перехватил оба его запястья и прижал их к дивану за его головой, заставив его сильнее выгнуться мне на встречу:

- Все так говорят, а потом в экстазе хватаются за что ни попадя - и половины прически считай нет.

Наклоняясь, чтобы прижаться губами к тонким ключицам в распахнутом по обыкновению вороте, я усмехнулся:

- Босс убьет нас обоих, если узнает, чем мы занимались на диване в его приемной.

Рено бросил наигранные попытки высвободиться из захвата и подмигнул:

- Ну, мы же ему не скажем? Какая Боссу разница, чем мы занимаемся в свободное время? Не отвлекайся!

Вновь целуя шею Рено, я наощупь принялся раздевать его одной рукой. Он нетерпеливо застонал. Расстегнув рубашку до конца, я потянулся к ремню на брюках, для чего пришлось отпустить его руки на волю. Он тут же принялся с энтузиазмом помогать мне, обнимая и обрывая пуговицы с моего костюма, в попытках побыстрее от него избавиться.

Я мимолетно подумал, что в комнату может войти кто-то из медицинского персонала, направляясь в кабинет президента, но мысли были заглушены бормотанием Рено, который в сердцах ругал неподдающуюся одежду:

- Пиджак только мешает... Но рубашки - худшее из зол, точно говорю... Хуже только штаны…

- На тебе их уже нет, так что можешь больше не беспокоиться, - ответил я, отбрасывая его брюки в сторону и принимаясь развязывать собственный галстук.

- В кой век, шеф, мне нечего тебе возразить, - он торопливо стянул с меня рубашку. Его кожа, горящая под моими ласками, ощущалась невероятно приятно. Я вздохнул от удовольствия и провел рукой вверх по внутренней стороне бедра уже совершенно обнажённого Рено.

- Нетерпеливый...

Он окинул меня взглядом, полным возбуждения и блаженно улыбнувшись, повис на моей шее, притягивая ближе к себе:

- Тебя это не устраивает?

- Всему свое время, - я жарко поцеловал его в губы, - вот сейчас время уложить тебя на живот.

- А можно и не укладывать, - нахально заявил он, закидывая тощую ногу на спинку дивана.

- Давай, давай, поворачивайся, или вместо секса я прочту тебе скучную лекцию об эстетике, практичности и физиологичности различных поз.

Он лениво, но довольно грациозно перевернулся и встал на колени, не преминув, впрочем, строптиво заявить:

- На пузо не лягу - тут нет пуфика.

Я поневоле залюбовался красивым изгибом спины и повторяющими его огненными волосами.

- Мне всегда так хотелось намотать их на кулак…

- Кто ж тебе мешает? Не боись, мои не вырвешь, - он подвинулся ближе.

- Теперь уже никто...

Резко дёрнув за волосы, я заставил его запрокинуть голову и вошел в его тело. Он вздрогнул, но довольно быстро освоился, подчиняясь ритму моих медленных толчков, и застонал:

- Тсеенг... Ммм!

Подстёгнутый жаркими стонами Рено, я ускорил темп, а потом потянулся и укусил его за ухо. В ответ он смачно ухватил меня за ягодицу. От возбуждения я сбился с ритма и, оставляя синяки, впился пальцами в его бедро, второй рукой сжав подрагивающий член любовника. Стимуляция мгновенно привела Рено на край, и он выдохнул:

- Тсенг, я сейчас... сейчас!..

- *****! - почувствовав, как содрогается и сжимается изнутри его тело, я сам провалился в оргазм, едва ощутив, как Рено подо мной расслабленно опускается на диван.

- Ты был крут, как всегда... Ммм, просто великолепно, - еле слышно и чуть сонно пробормотал он.

Очнувшись от минутной неподвижности, я сполз на пол и, прислонившись спиной к дивану, зажмурился, пытаясь остановить мелькание звезд перед глазами. Рено вздохнул, лишившись уютного тепла, повернулся на бок и нежно погладил меня по спине.

- Не вздумай заснуть на диване, тебе ещё всю ночь в мониторной дежурить.

- Не буду, ещё минутку поваляюсь и пойду приводить себя в порядок…

Я не смотрел на него, но в его голосе так явно звучала довольная ухмылка, что я сам улыбнулся, старательно глядя в сторону.

- И перестань наматывать мои волосы на палец!

Рено явно хотелось ответить что-нибудь едкое, но, судя по всему, он был в слишком хорошем настроении, чтобы пререкаться, так что просто со вздохом выпустил прядку:

- Да, шеф… Хорошо... Где там мои брюки…

- Откуда мне знать? Посмотри за диваном.

Поднимаясь, он быстро наклонился и чмокнул меня в макушку:

- Устал?

- Нет. Задумался о последствиях. Там моей рубашки нет?

Рено, бросил натягивать штанину, нагнулся, подхватил рубашку, положил на диван рядом со мной и продолжил одеваться.

- Да брось, какие последствия?

- Моральные, конечно. На то, что ты забеременеешь, я уже давно не надеюсь.

- Вот мне ещё не хватало! Впрочем… могу попросить таблеток у Елены… если они у неё есть. Чтобы наверняка. Шеф, только посмей сказать, что было плохо!

- Ну, что ты! Всё было замечательно, а мне просто вредно много думать.

- А чего тут думать? Мне было хорошо, тебе было хорошо, нам обоим это было нужно, чтобы не рехнуться… Никому плохо не было… И вообще, это можно считать расширенным пониманием идеи "прикрой коллеге зад", - он подождал, пока я завяжу галстук прежним элегантным узлом, и опустил ладонь на мое плечо удивительно успокаивающим жестом.

Я накрыл его руку своей и легко поцеловал Рено в висок.

- Иди, дежурь, и смотри, не засни. У Босса бессонница, вдруг вызовет, попадешься ещё.

- Я никогда не попадаюсь, если сам того не хочу, - гордо заявил он и весело подмигнул. - Увидимся. И не думай слишком много.

- Не буду. У меня для этого компьютер есть.

- Логично, - он развернулся и ушел, насвистывая какой-то бодрый мотивчик.

Прикрыть спину?? Только Рено может относиться к этому так... так... правильно.

Улыбнувшись, чуть устало, я ещё раз машинально поправил галстук и направился к себе. Кажется, сегодня мне удастся заснуть.