Поверхность

Мертвые водоросли и мальки зеленой рябью покрывали морскую гладь. Капюшон надежно прятал лицо от мелких капель косого дождя. Последние дни с неба сыпалось всякое. В моду быстро вошли высокие перчатки и плотные комбинезоны.

- Нам пора, - сказали сзади. Генеральный директор компании "Шин-Ра" ненавидел этот голос. Слишком вежливый для того, чтобы вызывать злость. Слишком спокойный для того, чтобы казаться заботливым.

- Что завтра по планам? Град, размером с кулак? Коричневая слизь, окисляющая железо? Туман с запахом дерьма?

- Нам пора, - повторили сзади. - Не стоит так долго находиться на поверхности.

- Мне плевать на твою поверхность. На твою безопасность. На все чертовы меры предосторожности. Поздно, ты понимаешь, мать твою, чертов вутаец, мы все сдохнем, загнемся под этим блядским свинцовым куполом!

Из-за угла мелькнули рыжие вихры. Генеральному директору компании "Шин-Ра" не надлежало проявлять слишком много эмоций при подчиненных, и поэтому он отпустил воротник своего начальника безопасности. Бинты на правом запястье снова пожелтели. Последний раз Руфус менял их час назад.

- Планктон разлагается и забирает кислород, а рыбы задыхаются. Это скоро закончится. Только глупые рыбы выбрасываются на берег. Там тем более нечем дышать.

От внимательности темных глаз тошнило. Хотелось врезать вутайцу от души, но Руфус не двигался. Руфус не двигался и тогда, когда начальник службы безопасности поправил его капюшон. Руфус просто начал разматывать бинт. Слой за слоем.

- Я не хочу дышать дерьмом, Ценг. Я не хочу. Задохнуться. Дерьмом.

Последние ошметки запачканного гноем бинта упали на землю. Распухшее, покрытое язвами запястье казалось чужим. Руфус не успел отдернуть руку, когда ее накрыла чужая холодная ладонь.

Ученые твердили в один голос, что геостигма не передается ни кровью, ни воздушно-капельным путем. Ученым верили лишь до тех пор, пока не видели пораженного геостигмой. Руфус знал о геостигме все. Чужие прикосновения драли кожу хуже наждака. Он собирался приказать своему начальнику безопасности убираться к чертовой матери, но тот внезапно оказался слишком близко.

У человека с такими холодными руками не должно быть таких горячих губ, - подумал Руфус, а вутаец улыбнулся и сказал:

- Дыши.