Тоска по прошлому и звезды

Мы привыкли все делать сложным,
А на самом деле - все просто:
То, что синее - это небо,
То, что яркое - это звезды.

Баш сидит на еще теплой черепице и смотрит на звездное небо.
Оказывается, умирать - это почти не больно, а потом тебе снова шестнадцать и ты сидишь на крыше родительской усадьбы. Под ногами - высота в два этажа и чердак, над головой - уютная бездна. Летний ветер треплет волосы так ласково, что Башу приходится поспешно вытереть щеки рукавом, когда он слышит шорох за спиной.
Ноа устраивается рядом, потом неловко тычет в плечо кулаком и спрашивает:
- Эй, ты в порядке?
Баш кивает и улыбается через силу.
Он умеет это теперь - улыбнуться так, чтобы Ноа ничего не заподозрил. Он долго тренировался, планируя свой побег.
- Иди спать, я сейчас приду, - говорит он спокойно, и гордится тем, что ни одной другой эмоции не проскальзывает в голосе.
Но брат берет его за плечо, заставив снова сесть, и Баш вдруг проваливается в его бездонные глаза с отсветами молодой луны.
- Расскажи, - негромко говорит Ноа.
- Ты сочтешь меня сумасшедшим, - криво усмехается Баш.
- Пожалуйста, - просит Ноа тихо, и голос у него... как тогда, на корабле.
И Баша прорывает - сначала словами, потом слезами, и он не может остановиться, даже когда Ноа обнимает его и двумя руками гладит брата по спине. Баш уже жалеет, что рассказал ему так много, может, надо было соврать что-нибудь. Но младший брат встает, потягиваясь, смотрит на звезды.
- Если выехать часа в два ночи, то успеем достигнуть границы раньше, чем нас хватятся.
- Что? - недоуменно переспрашивает Баш.
- Я видел карты, которые ты нарисовал.
- Но... я же их рисовал в...
- Да, дневники я тоже читал.
- Ну ты и засранец, - не удерживается он.
- Я же не знал, что это дневники, - Ноа все так же смотрит на звезды. - Думал, очередная твоя дурацкая побасенка... Я чуть с ума не сошел, когда понял, что Габрантом ты называешь меня. И, кстати, некоторых интимных подробностей я предпочел бы не знать.
- Прости, - говорит Баш на автомате и спохватывается. - Сам виноват, между прочим! Я-то записывал, потому что начал потихоньку забывать, а вот ты мог бы и не совать нос в чужие бумаги.
- Ты когда-нибудь задумывался, почему ты вернулся? - вдруг спрашивает Ноа, и Баш каким-то шестым чувством догадывается, что этот вопрос мучает его давно.
- Видимо, мне дали шанс все исправить.
Он давно уже решил все для себя и удивляется, когда Ноа морщит нос:
- Да, но почему именно в это время? В этот год?
Вопрос застает Баша врасплох.
- Даже не знаю... возможно, я где-то совершил ошибку в это время?
- И какие же ошибки ты совершал в это время в прошлом?
- Ну... я сбежал из дома?
- Ты сбежал из дома без меня, придурок! - шипит Ноа, и Баш понимает, что брат злится всерьез. - И сейчас собирался повторить этот номер еще раз, я прав?
Его брат кивает, помедлив.
- Ты пишешь, что по словам Бальфира у Сида были рукописи, и собирался их искать в Аркадии? - в голосе Ноа полно желчи. - Долго же бы ты там их искал, я тебе скажу. Особенно если учесть, что эти рукописи хранятся у меня под матрацем, и я, если бы ты нас бросил, вполне мог бы отдать их Империи в обмен на помилование нашей семьи.
Баш лишается дара речи, и под его изумленным взглядом, похоже, гнев Ноа проходит.
- Придурок, - снова говорит он, на этот раз - грустно. - Вот попробуй только уехать один.
- Нам понадобиться кольцо, чтобы расшифровать координаты, - вдруг произносит Баш, почувствовавший как с души свалился давно замшелый от старости камень.
- А у тебя его нет?
- Откуда, - он качает головой. - Надеюсь, я вспомню нужные комбинации потайных ходов дворца. Слушай, ты когда-нибудь грабил юных аркадийских принцев?
- Не знаю, вроде нет. Но рискну попробовать. Хотя мы просто могли бы рассказать все Вэйну, - вслух думает Ноа. - Если он действительно такой псих, как ты пишешь - он нам поверит. Да и кому охота умирать, не дожив и до тридцати лет?
- Расскажем, если поймает нас на расхищении императорской сокровищницы, - соглашается Баш.
- Ставлю сотню, что не поймает.
Это не ставка, это вопрос, понимает Баш и усмехается:
- Ставлю пятьсот, что поймает.
Они оба смеются как сумасшедшие. Баш дотягивается и снисходительно ерошит ему волосы, Ноа с ворчанием отмахивается.
И внутренний, наконец-то успокоившийся голос тихо шепчет Башу, что все будет в порядке.
Уж вдвоем-то близнецы точно проследят, чтобы у этой истории был хороший конец.

Конец