Суеверия

Ландис всегда, сколько Ноа помнил, пребывал в цепких руках священников. Хороша республика. Неудивительно, что уже потом, в Академии, будущие судьи-аркадийцы только посмеивались над его завоеванной родиной.

В этом, конечно, ничего удивительного. Аркадис был не только сердцем Империи, но и, без ложной скромности, сосредоточием его пороков. Парочки целовались на улицах, женщины спорили с мужчинами на равных – первый визит в столицу завоевателей и еретиков ошарашил, а ведь то, что творилось при свете дня, не шло ни в какое сравнением с тем, что пряталось под покровом ночи и за закрытыми дверьми.

До этого, втайне, Ноа считал еретиком себя, но все познается в сравнении, и к фривольной распущенности новой родины привыкнуть оказалось не просто.

Не вставать за час до рассвета для молитвы, не снимать шлема перед всеми, кто старше по рождению и званию… Габрант с каждым вздохом учился нарушать запреты, заставлял себя забывать обычаи, забывать Ландис.

Ему удавалось все лучше и лучше, с каждым новым днем, неделей, месяцем. С каждым новым знакомством, новым экзаменом. До следующих праздников, потому что только в одном Аркадия и Ландис были схожи – в любви к колокольному перезвону.

Звуки эти наполняли столицу сверху донизу, не восхваляя кого-то, – просто призывая радоваться. И люди радовались, смеялись, перекрикивали колокольный звон. В такие дни, такие же, как этот – вереница праздников, названия которых Ноа не желал знать – на него и накатывало острое, невыносимое одиночество. Он прятался от людей, не желая объяснять, что не понимает причин для веселья. Одиночка без рода, без дома, без друзей. А кругом большие колокола перекрикивались с озорными колокольчиками в руках людей.

- Судья? - строго поинтересовались у него над ухом, прерывая череду невеселый мыслей, и Ноа вздрогнул. Как это его угораздило не услышать приближающихся шагов и – куда же сегодня без них – звона колокольчиков в чужих руках?

Он обернулся, чтобы убедиться в своей догадке. И это, в самом деле, был третий принц правящего Дома, который продолжил с той важностью, что бывает у подростков, уже осознавших свою важность, но еще не понявших тяжесть ответственности:

- Почему вы не разгоняете со всеми бесов?

- Это всего лишь суеверие, мой лорд, - Ноа опустил голову, пытаясь вспомнить, куда дел шлем. Молодой принц был словно куском чужого, сияющего счастья, от которого хотелось спрятаться.

- Но, тем не менее, Судья, вы выглядите так уныло, словно бесы до вас уже добрались, – подросток тряхнул колокольчиками, и те отозвались восторженными, чистыми звуками. – Если бы вы меньше рассиживались по пустым коридорам дворца, вам бы уже подарили счастья.

- Счастья, мой лорд?

- Меня зовут Вэйн, - Солидор на секунду нахмурился. – А ты, значит, и есть тот самый ландисиец, который кислой миной испортил брату праздничное построение на прошлый праздник?

Ноа замялся, тогда он и не понял, в чем именно ошибся, и почему старший принц был в ярости. Но на всякий случай повторил, как мог искренне:

- Прошу прощения, мой лорд. Вэйн.

Тот только хихикнул, а потом еще раз тряхнул колокольчиками и очень серьезно заявил:

- Я вас прощу, если вы скажете мне свое имя.

- Ноа, мой лорд. Ноа Габрант.

- Так вот, Ноа. Звон колокольчиков разгоняет бесов, а первый в этот день поцелуй дарит счастье. Это очень важный праздник, и лучший день для того, чтобы начать обживать новый дом, а счастье не любит, когда от него прячутся, – Вэйн чуть ли не силой вручил Ноа свои колокольчики и, недолго поколебавшись, поцеловал удивленно приоткрытые губы. – Я дарю тебе счастье, Гевейн обойдется.

Принц хмыкнул, не дожидаясь ответа, и пошел дальше, туда, видимо, куда направлялся, без колокольчиков, но все равно задорно улыбаясь.

А Ноа даже не вспомнил, что в Ландисе любой мужчина за подобное даже не стал вызывать на дуэль – убил бы на месте. Он просто смотрел вслед уходящему принцу, краснея и думая о том, что не все глупые суеверия так бессмысленны, как говорили ему в детстве. И счастье, в самом деле, можно подарить одним поцелуем. Пусть и не очень много, зато настоящее.

Под многоголосый перезвон колоколов и колокольчиков.

Конец.