На игральной доске

Море мерно плещется о берег, накатывается и отходит назад, шумит довольно, выгуливает стада барашек на волнах, где восходящее солнце ласково гладит их по белым спинам. Бриз веет в лицо, гонит море вперед и разбивает о каменный пирс, осыпая мелкими брызгами. Треплет волосы цвета воронова крыла, слегка поднимает ворот плаща, заглушает все чуждые звуки.
- Скоро буря, - улыбается молодой мужчина, складывает руки рупором, кричит:
- Буря!
Ветер подхватывает его голос и несет над морем, теряя где-то над волнами. Мужчина смеется.

Он смотрит, как в порт, что дальше по берегу, заходят рыбацкие суда. Услужливый ветер несет к нему запах свежей морской рыбы и поднятых сетями со дна водорослей. Мужчина смешно морщит нос, внюхиваясь. Сегодня кухарки будут стараться перещеголять друг друга, готовить простые и сложные блюда из сельди и скумбрии, тунца и ставриды, морского петуха и пеламиды…

Там, за спиной, далеко – постепенно гаснут огни огромного города, миллионы жителей собираются на работу и домой. Шумят жизнью фабрики и заводы, шпилем устремляется ввысь городская энергостанция, отпускают посетителей ночные клубы и казино, возницы многословно ругаются за возможность подвезти подгулявшего туриста. Дети бегут наперегонки, опаздывая в школу. Хозяйки пересказывают друг другу свежие сплетни, ссорятся, чтоб вскоре помириться и, посмеиваясь, спешить на рынок.

Мужчина постоит еще немного на пирсе и вернется к ним. Проедет по улицам, впитывая воздух своей столицы. Поднимется по мраморным ступеням дворца. Ему салютуют гвардейцы на входе, он небрежно козырнет им в ответ и перекинется парой словечек. Его старший брат, герцог Маргрейс, усмехнется ему и позовет «на пару слов». И часа два они будут ползать по картам, обсуждая варианты, бурно жестикулируя во время спора.

Когда они закончат, солнце уже будет высоко над горизонтом. Аль-Сид выйдет на террасу и окунется в свет. Небо Розаррии будет залито этим светом до краев, он подставит ему лицо и ладони. Улыбнется и негромко скажет:
- Я не допущу, чтоб в твоем небе появились чужие крейсера.

* * *

Две дамы сели за привычную игру. Расчерчены клетки, размечены страны и континенты, расставлены фишки и фигуры. Правил почти нет, зрители топчутся в стороне, лишь изредка пытаясь вмешаться с подсказкой или своим ходом. Дамы улыбаются друг другу и мило игнорируют остальных.
- Мой мальчик, - надменно говорит Аркадия, убирая локон за ухо, - благороден. Обаятелен. Отважен. Милосерден и великодушен.

Розаррия кивает и передвигает свои корабли на несколько клеток вперед:
- Зато мой любит только меня.

Конец