Игры под присягой

Лазурь и золото. Бескрайнее небо и яркое утреннее солнце. И ветер в лицо. Еще немного и кажется – сейчас за спиной развернутся крылья.

- Напарник, - Фран осторожно тронула его за плечо, - мне кажется, нам пора исчезнуть с места событий.

Он обернулся – почти недоумевая.

- Думаешь, они уже сообразили? Не верю.

- Доверься тогда моей интуиции, - виера вглядывалась в утреннее небо. – Лучше уйти раньше, чем позже, особенно, когда имеешь дело с имперской военной машиной. Бал кивнул, соглашаясь, но легкая, самонадеянная улыбка все же украсила его губы – на мгновение.

- Я тоже имперец, Фран. Я уверен, что правильно рассчитал последовательность событий, - он чмокнул кончик ее носа, развернулся и направил корабль в порт. Гордость и наглость – два крыла его неугомонной ауры – плащом укутывали плечи, послушно сложенные и спрятавшиеся под внешней учтивостью. Бальфир входил в роль.

- Хьюм! – выразительно фыркнула Фран, но было в этом больше любования, чем неодобрения. У каждого свои слабости.

* * *

- Итак, - Бальфир обаятельно улыбнулся и откинулся на спинку стула, - чем обязан радости нашей встречи?

Сидящий напротив него молодой человек, ненамного старше его самого, фатоватым, словно сто раз отрепетированным, жестом снял солнечные очки и помахал дужкой в воздухе.

- Мне мои птички, - многозначительный взгляд в сторону, - донесли, что у Вас есть то, что мне интересно. Некая… шкатулка с документами.

«Ты мне не нравишься, - продолжая улыбаться самой своей приятной улыбкой, мрачно подумал пират. – Ты мне не нравишься, можешь не позировать так и не выделываться».

Впрочем, существовала немалая вероятность того, что Бальфир собеседнику не нравился тоже. Это, как ни странно, утешало.

- Шкатулка? – он наградил того взглядом полным недоумения. А был бы барышней – еще и ресницами бы похлопал, как и полагается порядочной блондинке. – Шкатулка… что-то не припоминаю ничего конкретного…

Собеседник кивнул понимающе и положил на стол небольшой мешочек, украшенный причудливой вышивкой. «Какой милый камешек в центре! – улыбнулся про себя Бальфир. – Но как грубо контакты заделаны… фе. Начинаю разочаровываться в талантах розаррийских умельцев». Пират развязал тесемки, задумчиво оценил на глаз высыпавшиеся небольшие алмазы. Тысяч на пятьдесят. Даже не поторгуешься. Скучно.

- Да, теперь припоминаю, - согласно кивнул, пересыпая камешки к себе и возвращая мешочек владельцу. Владелец чуть поморщился от такого явного нарушения торгового этикета, но промолчал, ожидая следующей реплики. – Вы, вероятно, имеете в виду ту трогательную личную корреспонденцию, которую мне недавно передал один купец из солнечной Аркадии?

- Вероятно, - наконец-то, черные глаза серьезны до предела. Даже привычного пафоса нет. И теперь его даже можно назвать красивым. Зачем только позерствует? – Вы в них заглядывали.

Это был явно не вопрос.

- Любопытство погубило кошку, - это сойдет за ответ?

- Да, об этом стоит помнить.

Не отдать ему бумаги, конечно, нельзя. И оплата в кармане, и санкции для прямого столкновения нет.

– Они у вас с собой?

- За кого Вы меня принимаете? Все сомнительные вещи я предпочитаю держать в банковской ячейке, - пират извлек из кармана ключик, несколько раз, играючи, подбросил в воздух. Он любил дразнить чужую разведку и не мог отказать себе в этом удовольствии, хотя и знал, что нарывается. А может, именно потому и любил, что знал.

На одном из бросков ключ перехватил собеседник. Ловко, почти не напрягшись. Сверкнул глазами, улыбнулся. «Кадрит он меня, что ли? Или у него это рефлекторное?» - с легким удивлением подумал Бальфир.

- Вы не пробовали снимать с них копии, надеюсь?

Пират скорчил выразительную мину:

- Что б я тогда Вам продавал?

Это снова-таки был не ответ, но Бальфир присягу Розарии не приносил и имел полное право паясничать. Аль-Сид кивнул, терпеливо подтверждая это право. Пока что у него не было ничего, чтоб прервать полет чужой «птички», а грубых действий третий сын Маргрэйсов не любил. Не эстетично.

Насилие – последний козырь дилетантов.

Он снова надел очки - в этом баре он находился инкогнито, приходилось держать марку. И улыбнулся напоследок, почти дружелюбно:

- Передавайте приветствия и всяческие добрые пожелания нашему общему другу. И обязательно передайте, что я хочу только мира для наших империй.

Бальфиру стоило некоторых усилий не поперхнуться вином.

«Целого мира или все же поделим?»

- Всенепременно, - осклабился он. И его собеседник вышел из бара.

Бар начал стремительно пустеть – вслед за принцем, старательно играя гражданских, снималась его многочисленная охрана.

* * *

«Во дворце опять сделали перестановку. Очередная фаворитка императора пытается насладиться кратковременной властью».

- Лорд-консул приказал его не беспокоить. Назовите цель Вашего визита?

«Ах, как я мог забыть, у принцев тоже бывают фавориты».

- Этот приказ меня не касается, судья-магистр, - вежливый, как пистолет, снятый с предохранителя. – А о цели своего визита я должен докладывать только непосредственному руководству, то есть самому лорду-консулу. Ну и Императору, конечно же, если Его Величество заинтересуется моей скромной персоной. Может быть, Вы видите свое имя в этом списке, судья-магистр Габрант?

Судья молчал. Под шлемом – какого черта он не снимает шлем даже во дворце? – не было видно выражения лица. Это раздражало.

- У меня не было распоряжений на Ваш счет, - голос звучал глухо, почти без эмоций.

- Вы еще скажите, что Вы меня не узнали, - он подарил Габранту ехидную улыбку.

- В Вас сложно опознать судью. Вы не носите доспехов, - ответная реплика расцвечена неловкой порцией яда.

«Ой, оно еще и кусаться пытается! Три ха-ха!»

- А мне нечего под ними скрывать, - и пока хотя бы часть прямых, как его рыцарская честь, извилин судьи-магистра пыталась придумать достойный ответ, пират проскользнул мимо и распахнул дверь ровно настолько, чтоб (из чистой, в общем-то, вредности) попросить:

- Вэйн, оттащи от меня свою… - «…дворняжку…» - … охрану. Она чересчур ретиво относится к твоим приказам.

- Не стоит упрекать солдата за то, что он выполняет свои должностные обязанности, - укоризненно прозвучало в ответ. Но:

- Благодарю Вас, судья-магистр, Вы можете вернуться на свой пост.

И:

- Здравствуй, Ффамран.

Не дожидаясь, пока дверь в кабинет захлопнется, Ффамран, он же – судья Баннанса, он же – воздушный пират Бальфир, прошел к креслу и уселся в нем поудобнее, перекинув ноги через ручку кресла. В конце концов, если здесь и сейчас он – Ффамран, он имеет право воспользоваться преимуществом этого имени?

Вэйн почти не изменился с момента их последней встречи, отметил машинально. Только призрак усталости в темно-серых глазах – раньше его не было. А так – тот же, вполне императорский, угол наклона головы, когда он дочитывает какие-то срочные документы, те же мозоли от рукоятки клинка на ладонях, та же внимательная улыбка, от которой хочется бегать по потолку, выполняя любой, даже самый сумасшедший приказ.

- Привет. И, кстати, приветы у меня не только свои. Еще два из Розаррии.

Вэйн кивнул: продолжай.

- Первый, в общем-то, понятно от кого. Мне передали полуофициальное дополнение к официальной ноте, что через некоторое время закроют глаза на аннексию Далмаски при условии гарантий того, что Аркадия не будет вмешиваться во внутренние разборки домов. В частности, очень просили послать в задницу большого приятеля твоего младшего брата. Их переписка уже стала колом у кое-кого в горле…

Вэйн усмехнулся, почти мечтательно. Видимо, он давно мечтал послать в указанное место своего вездесущего коллегу.

- И, может, до тебя эта новость еще не успела дойти: между Аль-Сидом и Аль-Маликом уже никто не стоит.

- Даже так? Жаль, – принц Вэйн слегка нахмурился. – И кто из них, по-твоему…

- Малик, - уверенно произнес Ффамран. - У младшего нервы покрепче будут.

- Хм. А от кого второй привет?

- Не догадываешься? - хмыкнул ровно с теми же интонациями.

- Догадываюсь.

Они помолчали, и Вэйн уточнил:

- А что с письмами?

- Пришлось отдать. Вот, - он достал тонкую пластинку, - они были написаны на бумаге, чувствительной к фотокопиям, пришлось переписывать. Думаю, мой конспект тебе пригодиться, но…

- Жаль. Как предусмотрительно с его стороны.

- Аль-Малик передавал тебе также определенную долю сочувствия. И желал успехов в выращивании орхидей.

- Воспитание принцев дома Солидор дом Маргрейсов совершенно не касается.

- Вот и он о том же.

Еще одна пауза.

- Ты хоть не оказался, замешанным в их… разбирательствах?

- Нет. Но кристалл я тебе не привез. Иначе вернулся бы в красивом гробике с розаррийским орнаментом.

- Жаль. А что привез?

- Несколько любопытных артефактных орудий. Пришлось ограбить местный храмик… но я не суеверен. А папе они весьма понравились.

- О! – довольное. – Ты к нему уже заходил?

Ффамран кивнул. На эту тему он распространяться не хотел.

- Только… ты меня, пожалуйста, больше так не подставляй в своих играх, - попросил с легкой долей насмешки. Как о чем-то совершенно не важном.

- Я понятия не имел…

- Да ну? И давай придумаем мне стимул получше, чем величие империи. А то после Набудиса оно очень… призрачное. По крайней мере, призраков там полным-полно.

Вэйн встал и обошел стол, чтобы сесть на край стола совсем рядом. Ффамран слегка крутнулся в кресле, чтоб удобно устроить голову у него на коленях. Вэйн легким движением взъерошил светлые волосы.

- Я действительно не знал, что они перейдут к действиям так скоро. И мы с тобой обговорили все…

Ффамран прикрыл ему рот ладонью:

- К черту! – и улыбнулся совершенно детской, шкодливой улыбкой. – У тебя найдется гил?

Брови Вэйна выразили крайнюю степень удивления хозяина. Он бросил взгляд на стол, заваленный бумагами, поискал среди них и, наконец, нашел монетку.

- Только сотня, - с легкой грустью сказал он. – Тебя устроит?

- Сдачу я тебе не дам, учти, - фыркнул в ответ предприимчивый пират и отцепил от пояса резную рукоять. – Держи. Это вроде как сувенир.

- Что это?

- Консервный нож, - Ффамран продолжал нагло улыбаться, пока принц сверлил его выразительно-недоуменным взглядом, ожидая пояснений.

- И зачем он мне? – наконец, снизошел до вопроса.

- Доспехи на Габранте вскрывать. Легко и быстро. Очень удобно. Особенно в перерывах между приемами.

Вэйн расхохотался:

- Это только ты можешь содрать с меня сотню гил, чтоб продемонстрировать свою ревность. Кто тебе, вообще, сказал такую глупость, что мы…

- Дворцовыми слухами Аркадиса можно наполнить не одну землю, - развел руками Ффамран. – Единственное, что меня радует, это то, что я в основном нахожусь в небе. Туда долетает не все.

- А мог бы сдать таких… информаторов. Им бы стоило укоротить языки. Отбить охоту болтать.

- Тогда тебе придется, как минимум, разогнать Сенат. Вот уж где сборище старых сплетников.

- Да, - задумчиво кивнул Вэйн. – Это тоже повод.

Ффамран удивленно приподнялся, заглядывая в лицо:

- Эй, - сказал, наконец, - я пошутил.

- А я – нет.

Юноша неуверенно улыбнулся. Принц наклонился и легко прикоснулся губами к его губам. Еще не поцелуй, но…

- Тебе стоило бы учитывать, что все знают, что ты терпеть не можешь Габранта. Ты это наглядно продемонстрировал еще, когда набросал жуков ему за пазуху…

- Вэйн, он осмелился читать мне мораль о чести и достоинстве! Мне! Аркадийскому дворянину!

- Тебе было восемь лет!

- Все равно! Он – ландисская дворняжка. А я весь в белых кружевах.

Они смеялись оба. Как в детстве. Когда небо было чистым и безоблачным.

- Ладно. В конце концов, кому тебе верить приятнее?

Ффамран задумался и кивнул со вздохом:

- Да. Вот всегда тебе удается меня переубедить! – почти жалобно.

- И это правильно.

Они поцеловались по-настоящему. Долгим тягучим поцелуем, от которого сладкая дрожь пробегала по позвонкам, и хотелось стонать на выдохе…

- Здравствуй, Вэйн.

- Здравствуй, Ффамран.

Пауза. Чтоб переплести пальцы и некоторое время позволить себе дышать чужим дыханием.

- Ты подождешь, пока я закончу?

- У меня есть выбор?

- Выбор есть всегда.

Ффамрану – двадцать лет, Вэйну – двадцать пять, губы – упругие и требовательные, руки – настойчивые и жадные, и выбора действительно нет.

- Нет. Не подожду.

Конец.