Пари

Ваан совсем мальчишка. Всё еще стесняется, хоть живет с ними на «Штраль», и пытается выглядеть круто, что смешно. Если Ваана напоить – он становится болтливым и серьезным, пытается что-то доказать и учит Бальфира жить. А наутро снова смущается, что смешно вдвойне. Поэтому пират не против подпоить его, особенно, если нет Фран. Она роскошная женщина, пусть даже с заячьими ушами и когтями, и не удивительно, что мальчик часто думает и спрашивает о ней. Бальфир и сам в его возрасте реагировал бы куда менее скромно, будь у него хоть с тысячу любимых, оставленных дома.

У пьяного Ваана классически заплетается язык, хоть документальный фильм снимай о вреде алкоголя. Бальфир лежит на диване, слушает и смеётся.

- А-а Фран твоя… - мальчишка опускает глаза и чуть краснеет, запинаясь на слове, - женщина, да?

Бальфир приподнимается, отпивает вино – не самое лучшее, но пить можно. Подливает Ваану еще, несмотря на слабые протесты, лохматит волосы снисходительно. Если уж быть откровенным, то, пожалуй, ему нравится слушать такие искренние глупости. Хотя не то что бы пират мечтал завести своих детей, и одного Ваана-то многовато.

- Фран своя собственная женщина.

- А-а, - протягивает Ваан, смотрит в свой бокал долго, и, пожалуй, Бальфиру нравится откровенно и отчетливо понимать: мальчик хочет спросить, наверняка, что-то неприличное. Стесняется и пересиливает себя, ведь хочется очень. – А-а я вот скоро с Пенело увижусь и хотел спросить тебя… Что ты обычно даришь Фран?

Бальфир не может сдержаться и снова смеётся в голос, у него не слишком мелодичный смех, низкий, мужской.

- Вместо того, чтобы положить глаз на роскошную виеру, он спрашивает у меня совета, как обращаться со своей девочкой. Я что, похож на твоего папочку?

Ваан краснеет, сердито фыркает, насупившись, отворачивается. Серьезный-серьезный.

- Нет, не похож. Не разбираешься – так и скажи.

Пират качает головой и подходит к мальчишке, встает за спиной, положив руки на стул. Наклоняется низко, почти к самому уху, и губами чувствует, какое оно горячее. Ладони медленно перемещаются на плечи. О, воздушный пират умеет обращаться с женщинами, как никто. Голос его выверено-вкрадчив.

- Какая грубая провокация, а? Я, что, напоминаю кого-то из твоих малышей?

Ваан вскакивает, как ошпаренный, смотрит возмущенно и сердито, - прямо попранная невинность.

- Нечего меня так трогать!

Бальфир снова смеётся и невозмутимо делает глоток – уже из чужого бокала. Смущать мальчика - забавная игра, и, кажется, он только что нащупал еще одно слабое место.

- Ты когда-нибудь слышал о непрямом поцелуе?

Он не успевает договорить, а в него уже летит подушка.

- Извращенец! Тебя вообще спрашивать бесполезно.

- Ну ладно, - отвечает Бальфир лениво и насмешливо, поднимает подушку, кидает её назад на диван и ложится, - Так уж и быть, я открою тебе одно простое правило. Женщины любят роскошь. Хочешь произвести впечатление – дари сотни цветов и завали золотом и мехами. Фран, конечно, меха не жалует, но остальное работает.

Ваан медленно садится на пол, смотрит очень внимательно и чуть удивленно.

- А что же ты ей даришь?

- Не знал, что ты настолько плохо соображаешь, я же сказал – драгоценности.

Мальчик хмурится, размышляя, сосредоточенно закусывает губу – о, нет, именно такое выражение лица у него появляется, когда он пьян и пытается учить жить.

- Дурак ты. Это же совсем бездушно. Не думаю, что ей нравится.

Пират презрительно фыркает, дает ему подзатыльник.

- Ей нравится.

- С чего ты взял?

Бальфир садится, смотрит на мальчишку раздраженно, - вечно тот лезет со своими наивными замечаниями. А Фран – прагматичная женщина, не стихи же для неё сочинять.

- И что ты предлагаешь? Спеть серенаду?

- Девушки любят серенады, - кивает Ваан в ответ совершенно серьезно, ну полный идиот.

- Знаешь, что? Давай подарим каждый по подарку и посмотрим, чей лучше.

Наверное, Бальфир и сам порядком пьян. По крайней мере, нет ни одной другой причины, по которой он бы взялся соревноваться с ребенком хоть в чем-то, и уж тем более – в вопросе знания женщин.

- По рукам.

- И что же ты подаришь?

- Слетаю в её лес. Думаю, она тоскует. Привезу ей оттуда веточку или плодов.

Бальфир фыркает на показу, треплет Ваана по голове, как хорошего щенка. Наверное, он уязвлен. Пират никогда не считал себя нетворческим человеком и совсем не спешил уступить дорогу молодому поколению.

- Умничка, сам придумал?

- Да, только что.

Они пожимают друг другу руки, и уже на следующий день Ваан улетает. Его нет несколько дней, возвращается он весь потрепанный, но ужасно довольный и с целым мешком спелых искрящихся яблок.

До возвращения Фран остается всего пара дней, а Бальфир не привык проигрывать, и уж мальчишке-то вообще не имеет права. Поэтому он незаметно крадет одно яблоко - это его профессия, в конце концов – и каждую ночь, когда Ваан засыпает, старательно обсыпает плод мелкой серебряной стружкой. Липнет плохо, и приходится вдавливать ее в шкурку. Зато свет от яблока сквозь серебро смотрится изящнее, и Бальфир собой доволен.

Не придерешься же – всё равно драгоценность, и он обязательно победит в нелепом состязании. О том, что эта глупость, которой он, весь в мелком серебре, посвящает ночь, - больше похожа на полный проигрыш заранее, Бальфир не думает.