Сладкая черешня

Ползать с тряпкой по бортам «Штраль» не самое веселое и приятное занятие. Особенно когда солнце печет невыносимо, а корабль стоит почти на самом краю обрыва и видно, как уносятся вниз потоки воды. Да и не самая престижная эта работа для того, кто хочет стать крутым воздушным пиратом, но - когда Ваан стоит и смотрит на «Штраль», начищенную до блеска, кожей чувствует брызги водопада и спиной одобрительный взгляд, кажется ему, что Бальфир, конечно, издевается, но не слишком. Ведь и правда, красота же.

Они тренируются на широкой горной площадке, и Ваан понимает, что, да, ему есть чему поучиться. Ему действительно недостает способности легко выбивать оружие из рук, или уворачиваться на камнях у самого края пропасти, или обходить так, чтобы солнце слепило глаза до слез. Бальфир не смеётся, но улыбается снисходительно и чуть ехидно, раз за разом опрокидывая Ваана на спину. И тому просто нравится смотреть. Как, например, пират стягивает перед тренировкой доспехи и поправляет кружево на рукавах.

Когда становится совсем нестерпимо жарко, они долго ищут хоть какой-нибудь водоем, кроме огромного водопада у корабля. Ваан сначала отчего-то ужасно смущается, хотя виера не пошла с ними. И смущается еще больше, когда Бальфир смотрит на него долгим и чуть удивленным взглядом, усмехается, фыркает, и не говорит ничего. Просто раздевается не полностью, будто в издевку щадя мальчишеские нервы. Вода приятно холодит кожу и прогоняет вздор из головы, и Ваан забывает, да и сам не знает, что такого казалось смущающим.

Ваан обгорает, в очередной раз до блеска начищая «Штраль». И весь день Бальфир смеётся над ним, глядя, как он вздрагивает и морщится от любого прикосновения к коже, - иногда, словно невзначай, проводит по спине или хлопает по плечу. А вечером выходит с баночкой в руках к сидящему на трапе мальчишке, опускается за спиной и без единого слова смазывает обгоревшую спину. Кольца на его пальцах холодят, дыхание щекочет затылок, и Ваан краснеет отчаянно, подаваясь к рукам. Фран сначала отводит глаза, а потом вообще уходит, словно чтобы не мешать заниматься чем-то непристойным.

Откуда Бальфир берет деньги, еду и вообще все, при этом не отлучаясь для благородных грабежей – еще одна из загадок. Но когда он приносит к ужину огромный пакет спелой черешни, Фран не спрашивает откуда, и Ваан решает, что и ему не следует.
Они просто едят, болтают с Фран о делах, и иногда пират бросает короткое замечание вроде того, что у мальчишки смешно торчит черенок черешни изо рта, или наоборот – я, конечно, понимаю, что рассказы о моих приключениях захватывающи, но не мог бы ты рот закрыть. И они смеются.
Это болезненно похоже на семью, и Ваан еще отчаяннее хочет всегда так.

У Бальфира с виерой бывают бесконечно важные тайные дела, на которые они отлучаются вдвоем. Но Фран приходится отправиться одной, когда пират вдруг слег с лихорадкой. И Ваан бесцельно бродит по стремительно опустевшему кораблю.
Непривычно тихо, спокойно, и Ваан понимает, что в «Штраль», как, наверное, в любом хорошем корабле, душа - главное. Бледность и болезненный румянец Бальфиру совершенно не идут, и Ваан носит ему лекарства, горячий чай и долго сидит у кровати, когда тот засыпает. Осторожно, самыми кончиками пальцев обводит лицо. Ну, чем быстрее поправится – тем лучше для тренировок. А потом Ваан думает, что ничто не придает бодрости больным лучше цветов. Их нелегко найти в горах, но он находит. Пират смеётся, обзывает его девчонкой и выздоравливает на следующий день.

Ваан привык непрерывно смотреть на Бальфира, задерживаясь на разноцветных кольцах на пальцах, на кружеве воротника у самой шеи, на серьгах или просто разглядывать небрежную позу. Или вздрагивать, случайно касаясь руки. Бальфир может прижать к холодной стенке в коридоре корабля, когда они идут к Фран или просто к выходу и поцеловать, пока никто не видит. Быстро, тепло и совершенно не пошло. А потом усмехнуться и пойти дальше, словно и не было ничего особенного. Все эти ухищрения похожи на непонятную игру, Ваан в неё играть не умеет, но ему нравится. Бальфиру, кажется, тоже.

Бальфир в первый раз берет его на серьезное задание, и Фран просто смотрит долгим взглядом и ничего не говорит, но Ваан и так понимает, - происходит что-то важное. Ваан умудряется наделать столько шума, что потом стыдно еще очень долго, первым найти кристалл, за которым, собственно, они и забрались в особняк, задержать виеру в паре шагов от ловушки и запастись впечатлениями и энтузиазмом на ближайшие пару лет. Они улетают в спешке, еле оторвавшись от многочисленной охраны. И когда всё закончилось, пират смеётся и хлопает его по плечу так, что Ваан даже судить не берется, как всё прошло. Но сердце бьется часто-часто.

Со временем у пирата появляется развлечение – ловить его долгие взгляды. Улыбаться еле заметно, склонив голову, и проводить пальцами по шее, как бы невзначай задерживаясь дольше, чем нужно, чтобы просто поправить воротник. Потягиваться, глядя из-под опущенных ресниц. И смеяться тому, как Ваан каждый раз отводит глаза. Бальфир учит его разбираться в драгоценных камнях, специях и многолетнем вине, наклоняется сзади и касаясь кожи дыханием. Когда они целуются прямо при виере, у поцелуя вкус терпкого пряного вина.

Ваан любит помогать Бальфиру ремонтировать или просто налаживать «Штраль». Когда они вдвоем в полутемных недрах корабля, а вокруг тихо шуршат приборы, кажется, что допускают к самому святому. Хотя мальчишка почти тут же одергивает себя, - ну, это же Бальфир, в конце концов.

В первый раз Бальфир приходит к нему сам. Входит в каюту, не говоря ни слова, закрывает за собой дверь, спокойно расстегивает рубашку, и белое кружево скользит по загорелой коже медленно и спокойно. Так он, должно быть, раздевается каждый день перед сном и просто перепутал комнату. А потом смотрит на Ваана насмешливо и выжидательно, и тот опускает взгляд. Тогда Бальфир подходит, и мальчишка не выдерживает. На следующую ночь Ваан приходит сам и заявляет просто: я хочу еще. Бальфир смеётся, лохматит ему волосы, как ребенку, но разрешает, и следы нетерпеливых укусов украшают его шею ничуть не хуже кружев воротника. Он никогда не устает лишний раз посмеяться или продемонстрировать - это просто игра. Так что иногда даже колко. Ваан обожает то, как Бальфир почти невесомо, неизбывно нежно водит по его коже по утрам. Просто легкими касаниями, когда думает, что Ваан еще спит.

Бальфир посылает его на рынок, и когда Ваан возвращается, то «Штраль» уже нет на месте. Нет нигде вокруг, и он долго вглядывается в яркое небо, пока не понимает – да, и правда улетели. В пакете столько черешни, что можно есть неделю, и Ваан улыбается светло и смеётся. Приятно осознавать, что он, кажется, научился играть в эту игру, тогда как пират уже боится заиграться.

Он просто найдет Бальфира еще раз. И, кажется, Ваану тоже есть чему его научить.

Конец.