Сокровище

Он поворачивал кисть, запутывая пальцы в тонких волосах. Несколько прядей мягко выскользнули, пощекотав внутреннюю часть пальцев, не защищенную мозолями от копья. Каин подавил дрожь и, досадуя на себя, резко потянул захваченный клок волос так, что цепи, на которых висел Сесил, зазвенели, натянувшись. Кривой и черный, как шипы на наплечниках хозяина, кинжал освободил паладина от захвата, оставив вместо еще одной пряди короткий ёжик. Осыпавшиеся с ладони волосы выглядели седыми.

Каин хотел сделать это быстро. Правда, хотел. Голбез придумал наказание не столько для глупого, настырного рыцаря, сколько для него. За то, что забрал паладина вместо Розы. Представил, как она будет ждать его, как Сесил придет за ней, как они будут произносить пламенные речи, как она будет рыдать на его плече, и забрал Сесила. Отчитался Голбезу, мол, момент был удачный, а без лидера вся спасательная миссия – группа камикадзе. Маг хмыкнул и отдал этот глупый нелепый приказ.

Сесил зашипел, запрокидывая голову, драгун натянул прядь еще сильнее. Затем покачал рукой, наблюдая за бликами на гладкой пряди. Каин пытался вспомнить, блестели ли волосы Сесила на солнце, но на картинках, которые подкидывала память, пряди бывшего друга сливались с дымным небом Барона. Теперь, после обращения в паладина, они сияли даже при скромном свете в камере.

Неприятное ощущение от того, что штаны стали слишком тесными, раздосадовало Каина. Залюбовавшись бликами, он представил размеренное скольжение света, подрагивание пружинящих прядей на плечах Сесила, сосущего его член. Тонкую завесу волосков на ухе, когда Сесил наклонил бы голову набок, с усилием облизывая по всей длине, и волосы скользнули бы вниз, открывая основание шеи. Прикосновение пушистой, мягкой челки к коже рядом с лобком.

Кинжал срезал опасно близко к голове. Драгун невольно спрятал руку за спину и отступил на шаг. Пульсация крови в члене отдавалась по всему телу.

Надо. Закончить. Все. Быстро.

Когда по ладони скользнула очередная прядь, ему показалось, что это было прикосновение к низу живота. Разве можно уничтожать такое сокровище?

Невесомый локон грел руку.

Каин прижал большой палец к теплому, уже остриженному затылку. Едва сантиметровый ёжик мягко уколол подушечку, сминаясь.

Надо же, даже Сесил может быть колючим. Только слегка. Было бы очень приятно водить по этому подшерстку кончиком носа, прихватывать губами и зубами слишком короткие волоски. Это было бы так просто. Так естественно. Ленивым солнечным утром, обняв друга со спины.

Идея непривычно короткой стрижки вызывает жалость. Каину всегда нравилось смотреть на длинные волосы Сесила, представлять, как бы они рассыпались по подушке, скользили под щекой, запутывались с его собственными. Он боялся, что Сесил подстрижется, ведь такая длина волос, скорее, мешала. Сесил всегда слишком сильно наклоняет голову, когда пишет или читает. Вот он склоняется над рапортом и волосы рассыпаются, отгораживают лицо и часть листа, свиваются узкими кольцами на столе. Роза, проходя, всегда убирает эти локоны ему за ухо.

На пол падают несколько прядей подряд. Плитка вокруг ног Каина покрыта отвратительными серыми клоками. Это, наверное, пол камеры высасывает энергию. Как же так, они же так прекрасны.

Исступленно он прижимается губами к узкой пряди на руке. Он хочет выпить всю эту энергию, всю магию сам. И сохранить ее. Голова кружится.

В полете прядь рассыпается на отдельные волоски.

Каин нарочно оставляет напоследок узкий локон и завязывает узелком перед тем, как срезать. Петля медленно, упруго расплетается. Когда он подходит к закрепленной на стене свече закапать конец пряди воском, то с удовлетворением отмечает ее ласковое мерцание.

После отчета маг подходит к нему, заставляет вытянуть вперед левую руку с зажатой в кулак кистью и, размахнувшись, бьет по руке. Каин отстранено думает, удастся ли вправить плечо самому. Сокровище греет ладонь изнутри, утешая боль.